Александр Розен - Почти вся жизнь

Владик быстро разделся и лег в постель. Несколько минут прошло в тишине. «Да, что-то напутали, — сонно думал Владик. — И, наверное, подвели отца».

В это время дверь в комнату тихо отворилась, вошла мать и стала у его постели. Ясно, что проверяет, спит он или не спит. «Если хочешь, чтоб с тобой поступали честно, будь честен сам». Эти слова отца Владик хорошо запомнил.

— Зизи, на минуту. Хочешь взглянуть?

Вошла Зинаида Ивановна и тоже вздохнула:

— Прелесть! Копия Виктора Сергеевича…

Затем обе ушли, закрыли дверь, и между ними начался разговор, который быстро все перевернул.

Мама.Может быть, все-таки позвонить Вите в гостиницу?

Звонок.Я свое мнение сказала. Дорогая, практически нет никакого смысла.

Мама.Но имела же я право посоветоваться с тобой! Как с близкой…

Звонок.Я была уверена, что ты этого захочешь.

Мама.Ты тоже… прочла в газете?

Звонок.Разумеется: «В результате несчастного случая…» Я целый день не отходила от телефона.

Мама.Целый день прошел! Виктор может неправильно меня понять.

Звонок.Никогда! Он так тебя уважает и ценит.

Мама.Все-таки это его сын!

Звонок.У тебя доброе сердце. Поверь мне, что я скорблю вместе с тобой. Но когда ты говоришь «сын», то… Боже мой, что связывало Виктора Сергеевича с этим «сыном»… общие гены, гены и ничего больше.

Мама.Брат Владика!

Звонок.Владик как не знал ни о чем, так ни о чем и не узнает. Разве у тебя есть сомнения по этому поводу?

Мама.Конечно нет! И Виктор, и я всегда хотели, чтобы Владик воспитывался нормально. Чтобы его ничто не травмировало. Но ты не представляешь себе, как я переживаю. Читаю газету и глазам не верю: «В результате несчастного случая». Ужас! И потом… Завтра в десять похороны… Ты меня понимаешь?

Звонок.Понимаю. Но ведь ты не виновата, что все так случилось. И не надо столько значения придавать обрядности. Оба вы столько в свое время перестрадали. Вспомни!

Мама.Да, да…

Звонок.Надеюсь, что Виктор Сергеевич остался хозяином своего слова?

Мама.Как ты можешь в этом сомневаться!

Звонок.Ради бога, успокойся! Заклинаю тебя, ты должна успокоиться!..

(И все время, пока они говорили, шуршала газета и мать плачущим голосом повторяла: «В результате несчастного случая, какой ужас!»)

Владик все слышал. В разговоре мамы со Звонком было много странного. Какие-то неизвестные ему слова и фразы: «гены», «обрядность», «хозяин своего слова», «заклинаю тебя», но главное он понял: у него был брат, и этот брат умер… в результате несчастного случая.

От Владика все скрыли. Почему? Этот брат не мамин сын? Ну и что? Владик знал, что так бывает. У его школьного товарища, Игоря Ивановского, родители разошлись, отец вторично женился, и у Игоря теперь маленький брат, Владик знал, что Игорь любит брата (кажется, его зовут Павлушей), играет с ним и называет «ежиком». Тот действительно фырчит, как ежик.

Владик резко отбросил одеяло, вскочил и как был, в одной рубашке, подбежал к двери в соседнюю комнату. Еще секунда, и он бы открыл дверь…

Но чего он добьется? Поднимется страшный шум, проснутся соседи, мама будет громко плакать. Ничего нельзя будет толком узнать, и он же еще окажется виноватым…

Владик снова взглянул на фотографию отца и, встретившись с его обычным, немного усталым, немного насмешливым, но добрым и ласковым взглядом, почувствовал, что отец его одобряет: как ни велико, как ни ошеломляюще неожиданное известие, нельзя действовать сгоряча, неосмотрительно.

Чуть слышно ступая босыми ногами, он вернулся и лег. Надо ждать приезда отца. С ним он может поговорить серьезно, по-мужски. Отец все ему объяснит. И Владика перестанет знобить, и он уснет под теплой отцовской рукой. Ему так хотелось почувствовать эту дружескую руку, что, казалось, отец уже здесь, рядом. Но в ту же минуту, когда Владик согрелся и стал засыпать, он проснулся. Как он может спать, когда случилось такое несчастье! Конечно, он еще мал, чтобы рассуждать о смерти, — так сказал отец, когда умер доктор Вишняков, лечивший Владика «с пеленок». Но ведь Владик и не пытается рассуждать о смерти, он только вспоминает, как были тогда огорчены и отец, и мать. Они сами говорили, что «ходят как потерянные». Потом, когда вместо доктора Вишнякова пришел другой доктор, молодой, красивый, загорелый, Владику самому стало необыкновенно грустно и больно. Какую же боль предстоит испытать отцу!