Владимир Дудинцев - Повести и рассказы

— Ты понимаешь, уехал и не попрощался! — уже в который раз огорченно сказал мне Панкратий Савельевич. — Даже лыжи не взял!

В это время в соседней избе запела дверь. На крыльцо, нагнув голову, вышел пожилой высокий колхозник в жилете из овчины. Он держал в руке лисью шкурку, распяленную на рогульке. Я сразу узнал пушистый красный хвост с белым кончиком.

— Матвей! — крикнул механик, глядя на этот хвост и оживая. — Где лисичку добыл?

— А что?

— Я тебя дело спрашиваю, а ты «а что». Охотником заделался?

— У меня дочь подросла, слава богу. Вон какую принесла патрикевну! — Матвей поднял шкурку над головой и потряс.

Они оба замолчали и долго смотрели друг другу в глаза.

— Чего смотришь, петух? Завидно? — Матвей скрыл улыбку и пошел во двор, к сараю.

— Погоди! — закричал Панкратий Савельевич. — Черт шальной!

— Ты чего ругаешься? — Матвей остановился и ласково посмотрел на него через плечо.

— Охотника-то видал?

— Ты чего ругаешься?

— Тьфу! Видел, спрашиваю, кто лису добыл?

— Как не видать! Видел. Он у меня в избе чай пьет.

Сказав это, Матвей спокойно ушел в сарай. Панкратий Савельевич махнул мимо меня полушубком и побежал к соседней избе. Обитая рогожей дверь сильно хлопнула и долго после этого не открывалась. Наконец механик вернулся и взял в сенях лыжи.

— Сидят! — Он вынес лыжи и поставил к забору. — Прогуляли машину! Я его спрашиваю: «На чем поедешь, голова?» А он: «На чем приехал, на том и уеду! Ты, говорит, сам виноват — дорогу такую указал». Дорога-то, видишь, длинная была. Только утром домой пришли!

Дверь соседней избы снова хлопнула. Вышел Алексей с ружьем за спиной. Панкратий Савельевич подошел к нему прощаться. Леша стал на лыжи, затянул пяточные ремни. Дверь опять запела, и на крыльце появилась Катерина Матвеевна в большом белом вязаном платке. Ей было трудно поворачивать голову, и она двигала счастливыми серыми глазами, улыбаясь каждому и никого не замечая.

— Пошли, Леша! — сказала она. — Провожу тебя.

Алексей махнул нам варежкой. Панкратий Савельевич догнал его, обнял, торопливо поцеловал и остался стоять посреди улицы без шапки, в косо накинутом полушубке.

А те двое не спеша удалялись от нас по широкой, все еще фиолетовой улице. Вскоре они исчезли за дальними избами. Потекли долгие минуты.

— Во-о-он они! — сказал вдруг Степан.

По бело-розовому сахарному склону горы чуть заметно передвигались две точки. Они восходили все выше и выше, приближаясь к далекой границе между снегом и чистой синевой. Вот они остановились на самом верху. Вот одна точка исчезла…

— Далеконько ему шагать, — сказал сзади меня Матвей. — Ладно хоть мороз отпустил.

— Дойдет! — Панкратий Савельевич все еще не двигался с места. — Дойдет! Теперь он полетит, как на крыльях!

1951 г.

Здесь и далее разрядка заменена на болд — прим. верстальщика .