Семен Бытовой - Десять тысяч лет

— Вот эти два пакета, — сказал юноша, — в одном — письмо, в другом — деньги, как только начнет светать, снеси на улицу Семи богов, в чайный дом, к главному повару Хань Бао. Скажи, что это от Ван Чжу-вына. Он знает, как с этим поступить.

— В чайный дом, на улицу Семи богов? — переспросил Мао Цин.

— Да, именно туда. И если тебе удастся встретить девушку по имени Мейлин, передай ей, что Ван Чжу-вын жив и скоро за ней придет.

— Что ты сказал?.. — тревожным голосом произнес Мао Цин, но Ван Чжу-вын уже скрылся в темноте...

Мао Цин стоял под деревом с двумя пакетами в руках, не понимая, что же произошло. Холодные капли с веток падали ему за воротник, на лицо, застилали глаза. Он стоял под деревом, озадаченный больше прежнего.

— Улица Семи богов... Чайный дом... Мейлин...

Немного успокоившись, старик подумал:

«Раз о ней заботится такой человек, как Ван, значит между ними ничего нет дурного. Нужно хорошо во всем разобраться, — решил он. — Не пустые слова говорил и рогульщик Гу Ан-фа. В городе что-то происходит. Но кто же такой Ван? Скорей всего он ремесленник». И Мао Цин вспомнил его сундучок, в котором гремели железные предметы.

Дождь почти перестал. Полоса тусклого света возникла между дальними деревьями сада и стала постепенно расти вширь. Это означало, что ночь кончилась, что пора отправляться на улицу Семи богов. Мао Цин постарался уйти незамеченным. Он знал, что есть другой выход на улицу, через пролом в заборе, и решил воспользоваться им. Одежда на нем была очень мокрой, тяжелой, а в туфли набралось столько грязи, что трудно было переставлять ноги. В другое время он подождал бы до восхода солнца, просушил бы одежду где-нибудь на окраине города, но старик помнил сердечную просьбу юноши и дорожил каждой минутой.

Через час Мао Цин стоял у решетчатого забора и думал, как лучше пройти через двор к черному ходу, чтобы сразу попасть на кухню. Он осторожно приоткрыл калитку и по узкой тропинке, не раздумывая, решительно пошел к высокому крыльцу. Навстречу ему выскочил огромный лохматый пес и громко залаял. Мао Цин отпрянул. Он хотел было вернуться обратно к калитке, но пес преградил дорогу. На крыльцо вышла высокая худая женщина в синем замасленном фартуке и с половой щеткой в руках.

— В такую рань уже шляются нищие! — сердито сказала она.

— Добрая женщина, не сердись, — произнес Мао Цин. — Могу ли я видеть Хань Бао, главного повара?

— Тебе незачем видеть Хань Бао. Никакой работы здесь нет, — сказала сердито женщина, — Проваливай отсюда! И зачем это перестали запирать на ночь калитку?

Мао Цин, чувствуя, что ему никак не сговориться с ней, пустился на хитрость.

— Добрая женщина, — сказал старик. — Я принес повару Хань Бао старый должок, около ста юаней. И если я не увижу его сегодня и не вручу ему деньги, то они могут остаться у меня еще целый год.

— Ну, это другое дело, — смягчилась женщина. Она отставила щетку, вытерла фартуком руки и велела старику приблизиться к крыльцу. Увидя мокрую одежду на нем, она сочувственно сказала: — Войди, обогрейся, пока придет Хань Бао.

Главный повар, к удивлению Мао Цина, был очень худ, мал ростом, сутуловат. Он вовсе не был похож на тех толстых и жирных поваров, каких видел Мао Цин на базаре в съестных рядах. Старик призадумался, действительно ли перед ним главный повар чайного дома Хань Бао? Повар глядел на старика маленькими, глубоко сидящими глазами, но, как показалось Мао Цину, очень добродушно и ласково.

— Так это ты, старик, принес мне должок? — спросил Хань Бао. — Ну, давай выйдем во двор, сосчитаемся.

— Именно я, выйдем во двор, господин Хань Бао! — и Мао Цин пропустил его вперед.

Когда они остались одни, то не сразу заговорили о деле, а несколько раз измерили друг друга пытливыми взглядами, после чего Хань Бао спросил:

— От кого пришел, старик, говори, не бойся!

— Случайно встретился я с одним юношей — Ван Чжу-выном.

— Ван Чжу-выном? — спросил Хань Бао.

— Он просил меня передать Хань Бао вот это. Я не мог отказать ему в такой просьбе.

Повар взял оба пакета и спрятал их за отворот пиджака.

— Хороший был лудильщик Ван Чжу-вын, — сказал он. — Золотые руки.

— Не знаю, какие у него руки, господин Хань Бао, но душа у него золотая. — И, помолчав немного, старик произнес: — Он еще просил повидаться с девушкой Мейлин и передать ей, что он очень любит ее.

— Можно и это передать!

— Господин Хань Бао, ты посвящен, мне думается, в большие тайны, так пусть тебе будет известна еще одна тайна: Мейлин приходится мне единственной дочерью.