Нинель Громыко - Комсомольский комитет

— Начинаем бюро.

Игорь только теперь понял всю важность того, что происходило, и то, что он стоял рядом с Пургой, словно должен был говорить не только от своего имени, но и от его имени, и то, что старшие товарищи слишком внимательно, слишком придирчиво приготовились слушать его. Перед Игорем лежали отпечатанные на машинке материалы, но в них Игорь решил не заглядывать. У него была крошечная бумажка-памятка.

Игорь сказал коммунистам, что постарается не повторяться. Каждый из них может прочитать докладную. И стал рассказывать о том, какие новые формы работы комсомольцы города искали и нашли в этом году.

Цифры, которые называл Игорь, рассказывали старшим товарищам и о достижениях молодых производственников, и о множестве рассеянных по всему городу пропагандистских кружков, и о людях, пришедших на заводы и в школы.

В заключение Игорь сказал:

— Борис Исмаилович, проверяя работу горкома, упрекнул нас — многие организации на отчетно-выборных собраниях нашли свою работу неудовлетворительной. Что ж, это значит, что требования комсомольцев еще больше выросли. Мы этого не боимся. Просто этим комсомольским организациям будем больше помогать.

Когда пришла очередь выступить с содокладом Чиркову, тот замешкался, листая блокнот и что-то разыскивая в нем.

Чирков тоже не стал повторять того, что вместе с Ушаковым они написали в справке горкому партии.

Он заметил, что горком комсомола в этом году, безусловно, далеко ушел вперед, особенно в работе с молодыми производственниками. Но обращал внимание коммунистов на то, что комсомольцы иногда проявляют недисциплинированность, неорганизованность, много шумят.

— Что такое вмешательство в жизнь? — косясь на Соболева и трогая кончиками больших белых пальцев краешек зеленого сукна, четко произнося каждый звук, спрашивал Чирков. — Это прежде всего дисциплина, это прежде всего строгое следование заветам нашей партии и уменье отказываться от минутных прихотей и это внимательная, осторожная работа с каждым человеком в отдельности, с каждым членом большого комсомольского коллектива, если говорить применительно к комсомолу. Нужны ли тысячам и тысячам наших комсомольцев вот эти бесконечные комсомольские рейды, при которых комсомольцы берутся не за свои дела и о которых сейчас в городе говорят чуть ли не на каждом перекрестке? Нет, такие нам не нужны. Комсомолу хватит чем заниматься. Когда в результате рейдов комсомольцы, еще недавно и в комсомол-то вступившие, бегут к нам и начинают докладывать о… сугубо некомсомольских сторонах производства, это только дезорганизует работу. Соболев очень увлекся рейдами. Он очень многим увлекается, только не деловой стороной в комсомольской работе.

Плавная речь Бориса Исмаиловича прервалась.

— Теперь лично о Соболеве. Мне кажется… всем известно, что у него произошло в семье. Где… как не в личной жизни, во всей… во всей своей многогранности проявляется человек?

Вдруг Игорь понял, что Борис Исмаилович только старается показать, что ему больно и мучительно говорить. Игорь заметил, как покраснела и высоко подняла голову Лена Лучникова, как с неопределенным выражением на лице Пурга перебирает какие-то бумажки на столе. Ира Яблокова нервно сжала рукой колено. А Евгений Картавых, которому Чирков, должно быть, намекнул, что он будет выступать именно так, и, может быть, даже попросил его выступить в поддержку, буравит Чиркова хмурым, непрощающим взглядом.

Чирков продолжал:

— Мы доверяем человеку воспитание тысяч и тысяч наших людей. А он собственную жену довел до того, что она от него сбежала.

Чирков говорил еще долго, опять перейдя к общественным делам. Но Игорь уже плохо слушал его.

Ему показалось, что вот сейчас он понял Чиркова. Чиркову нужны люди, с которыми легко и просто работать, которые дают возможность спокойно и быстро идти вперед от должности к должности. «Красиво говоришь ты о строительстве коммунизма, Борис Исмаилович! Только коммунизм ты хочешь строить в беленьких перчатках!»

Неожиданно слова попросил Ушаков. Соболев слышал, как он с Чирковым уславливался, что на бюро выступит кто-то один из них.

— Товарищи, я вам прямо признаюсь, — не спеша заговорил Ушаков, — что я уже лет с десяток, наверное, не бывал в горкоме комсомола. И вот нам с товарищем Чирковым пришлось почти две недели провести среди комсомольцев нашего города. Знаете, я помолодел за это время. Не буду с тобой спорить, Борис Исмаилович, — Ушаков повысил голос. — Не буду! А расскажу лучше один случай. Был у нас на транспорте парнишка. Чумазый вечно ходил, жил у тетки и был неприкаянный какой-то. Потом, когда появились у нас кружки баянистов, начал заниматься и очень скоро стал музыкальным корреспондентом в этой… ну как ее, — Ушаков сделал паузу и смешно пощипал усы, — в световой газете…