Нинель Громыко - Комсомольский комитет

— А что такое любовь, Толя? — вдруг задиристо спросила Лена и посмотрела на Анатолия.

— Любовь — это вот такая, как ты, — ответил Анатолий, и, схватив Лену за руки, закружил ее между деревьями. — Вот такие глаза, как у тебя, такие вот волосы, — шелковистые пепельные волосы Лены рассыпались, — такая… как ты, такая… страстная…

— Да откуда ты знаешь, что я страстная? — спросила Лена, очутившись на земле.

— Я знаю тебя в самом главном: в работе!

Лена вдруг взяла руки Анатолия и прижала их к своему лицу. Анатолий почувствовал, что ладони у нее очень горячие.

— Лена, а ты любишь меня? — тихо, бережно произнося каждое слово, спросил Анатолий.

— Люблю, — ответила Лена, и необыкновенное счастье оттого, что она сказала это, вдруг заполнило и сдавило ее грудь так, что ей стало трудно дышать.

— Лена, мы будем вместе? Всегда вместе?

Лена опустила голову. Сказать «да», которое вдруг так изменило бы ее жизнь, было ей страшно, очень страшно!

— Леночка! Лена! — шептал над ней ласковый, любящий голос.

— Да, — отчетливо выговорила она.

— Какая жизнь у нас с тобой будет, ты не представляешь, Лена! — увлеченно говорил Толя. — Учиться мы с тобой оба будем… В вузах… Очно или заочно, какая разница?

— А сестренка? — вдруг спросила Лена.

— Дину мы к себе возьмем, обязательно, — убежденно ответил Толя.

Потом они шли обратно той же тропинкой. На большой поляне горели костры: было людно, шумно и весело.

Сгорало солнце. Еще много раз будет сгорать солнце, еще много раз придет осень, потом зима, и все равно потом снова будут и весна и лето… Звучали в лесу песни…

Лена спохватилась: ей же нужно вызвать машины для того, чтобы отправить инвентарь в город, и она пошла разыскивать члена организационного комитета, который отвечал за материальную часть, — вездесущего Женю Картавых.

Однажды мглистым утром, которое рассекал мелкий, чуть видный дождь, на платформе станции Озерной стояли двое молодых людей. Девушка была в дешевом пальто из коричневого драпа, в косынке, руки она сунула в карманы пальто. На лице ее, с ранними морщинками вокруг глаз и тонкими полуоткрытыми губами, было странное напряженное выражение: то ли она засмеется сейчас, то ли заплачет. Рослый, добротно одетый парень касался рукой ее плеча: за спиной у него болтался плохо затянутый рюкзак. Это были Алена и Мухин.

— А то поехали вместе, Аленка, — грустно сказал Мухин, чувствовалось, что он уже не в первый раз говорил это, и не верил, что Алена его послушается.

— Куда я поеду! — уныло сказала Аленка. — Уж лучше ты здесь оставайся.

— Мне не жизнь у вас… Условий нету… — вздохнул Мухин.

Несколько дней назад Алену приняли в комсомол. И хотя она уже не хулиганила, и не дралась в общежитии, и даже участвовала в заводской самодеятельности, горкома комсомола она очень боялась. Ей казалось, что секретарь горкома ни за что не согласится, чтобы ее приняли в комсомол. Но Соболев ничего не сказал. И только по тому, как он пристально посмотрел на Алену, она поняла, что Соболев ее помнит. Правда, ей задавали больше, чем другим, вопросов, но секретарь горкома был совсем не сердитый, а комсомольский устав она слишком хорошо выучила. Вместе с нею в комсомол приняли Тошку Филатова. Антон, последнее время ухаживавший за Дашей Хохловой из завода, очень гордился тем, что его приняли в комсомол.

А теперь Мухин. Алена понимала, что ему надо уйти. Ей было жалко его, и себя, и свою загубленную, как ей казалось, молодость.

И она сказала, тоже не веря в то, что ее совет придется Мухину по сердцу:

— А ты работать иди. Как Антон Филатов.

— У Тошки специальность. А мне что? Триста рублей получать? Мало.

— Учиться иди. Выучишься — будешь много зарабатывать.

Мухин молчал.

— Куда же ты теперь? — тоскливо спросила Алена. — Привыкла я к тебе. Где-нибудь тоже унээровское общежитие найдешь? Девку какую-нибудь?

— В Сибирь или на юг подамся. — Помолчав, Мухин спросил: — И чего ты в комсомоле нашла? Какая из тебя комсомолка!

— Уж какая есть, — вздохнув, ответила Алена. — Может, другой буду. А то что это за жизнь? Ничего не видишь.

Свистнув, подлетел торопливый поезд. Мухин быстро и охотно вошел в вагон. Паровоз стоял всего одну минуту. И когда вагоны тронулись, бывший приятель Алены исчез в тамбуре моментально, хотя мог бы еще стоять и смотреть на нее.