Нинель Громыко - Комсомольский комитет

Костоломов по-медвежьи засопел.

— Что ж я должен делать, по-вашему? — откидываясь на высокую подушку «Победы», угрюмо спросил он.

«Победа» мягко скользнула улицами поселка. Возле руля перед шофером неярко горела лампочка.

Выйдя из машины, договорились: завтра же Костоломов пошлет в общежитие монтера проводить радио, закажет в мастерской тумбочки, ребятам выдадут новое постельное белье.

— Я завтра посоветуюсь в парткоме, — добродушно похлопав Игоря по плечу, сказал Русаков, — подберем бригаду коммунистов, пошлем к строителям. Пусть как следует посмотрят, что у них там с организацией труда, чем помочь. Действительно ведь соседи. А вы, девочка, — Русаков повернулся к девушке-комсоргу, боязливо смотревшей на начальника, — забегайте к нам. Видите, оказывается, как надо по-комсомольски-то: пришел молодой человек — и вытащил сразу двух старых начальников. А?

Русаков добродушно смеялся, сразу разрядив напряженность отношений.

— Я с горкомом партии договорюсь, — подхватил Игорь. — Пусть они официально это дело вам поручат.

В этот вечер Игорь, хотя и было поздно, зашел к Куренковым. Он обещал Павлу и знал, что Куренковы его будут ждать.

Куренковы занимали две просторные комнаты в доме инженеров и техников. Павел и Галина не спали и радостно встретили его.

— Только осторожнее проходи, а то разбудишь… Хочешь, я познакомлю тебя с нашими девчурками? — Павел за руку повел Игоря в меньшую комнату.

Младшая девочка, Тома, спала, разметавшись в пеленках. Маринка спрятала книжку и юркнула под одеяло, когда они вошли.

— Опять книжками шелестит, проказница! — раздался из другой комнаты голос Галины. — Шесть лет — и откуда такая страсть? Павлик, хоть бы ты на нее подействовал!

— Спи, Маринка! — сказал Павел и погасил ночник.

— Вы не думайте, она не читает. Она картинки смотрит. Но такая страсть! Игорь, Павлик, садитесь ужинать! Игорь, у вас нет детей? Нет? А как вам понравились наши девочки?

Галина, в фартучке, что-то делала в комнате и успевала разговаривать любезно и весело.

— Понравились, — сказал Игорь.

— А завод понравился?

— Да не приставай ты к человеку, — с неудовольствием заметил Павел. — Не видишь, устал.

— Ну что ты, Павел!

Игорь вдруг почувствовал, что не сможет говорить с Павлом так непринужденно и просто, как в детстве, ранней юности. Что же мешало ему? Он и сам еще не мог бы ответить на это. Игорь мучительно думал, в чем же причина, отчего Павел так изменился за последние годы. Отчего он увидел другого Павла, в котором слишком много проглядывало спокойствия и равнодушия к людям?

Многие на заводе рассказывали Игорю про Павла. Говорили о том, как он сорвал заводской воскресник только потому, что ему захотелось в тот день поехать на охоту. Рабочие и сейчас, вспоминая об этом дне, так и говорят: «Когда Куренков на охоту ездил». Многие говорили о том, что Павел часто обещает комсомольцам помочь и всегда забывает об этом.

— Как вам понравилось на заводе, как народ понравился? — осторожно спросила Галина.

— Люди понравились. Главное — жить им хочется по-настоящему, широко, это же замечательно.

— Ну и кто им мешает? — Павел снова закурил. — Долбишь, долбишь им каждый день… Да ты присаживайся к столу, Игорь. Сейчас ужинать будем.

— Знаешь, не хочется, — хмурясь, сказал Игорь. — Честное слово, мне не хочется есть.

— Выходит, ты считаешь, что у людей замечательные мысли? — ревниво спросил Павел. — И у комсомольцев тоже? А дел нет. Значит, я плохой. Мной ты недоволен?

— Не знаю, что это, — сознался Игорь. — Недоволен — это вообще.

— Чудак человек, да ведь я люблю комсомольскую работу. Конечно, я не сам пошел, избрали меня… Думаешь, я не переживаю за то, что у нас… вот такое бескультурье? Но до всего никак не доходят руки, не хватает времени, ведь одних бумаг в комитете приходится писать уйму…

Разговор в этот вечер так и не состоялся. Галина уговорила Игоря поужинать, но ночевать он у Куренковых не остался, ушел в гостиницу, договорившись с Павлом утром встретиться в комитете и посмотреть «великое множество бумаг», на которые ссылался Павел.

Решений комитета комсомола кабельного завода было действительно великое множество. «Заслушав и обсудив»… — так торжественно, хотя это никому не было нужно, начиналось каждое решение. «Комсомольское собрание (или комитет) отмечает, что проделали известную работу…» — «Какую?» — хотелось спросить Игорю. «Добились некоторых результатов…» — «А каких?»