Татьяна Тэсс - Хранитель времени

Так добрела она до поселка, где была расположена воинская часть.

Усталая, красная, в запыленных босоножках, с растрепанными ветром волосами, она, в отчаянии махнув рукой, решилась обратиться к командиру части. Слушая ее рассказ, командир в самом драматическом, как ей казалось, месте тоже еле сдержал улыбку, но почему-то она совсем не обиделась и неожиданно улыбнулась сама. Короче говоря, вскоре женщина уже сидела в машине, на которой командир отправил ее в город. И только дома, в третий раз пересказывая все, что с ней произошло, она вспомнила, что даже не спросила имени позаботившегося о ней офицера, и, к удивлению домашних, стукнула кулаком по столу и закричала:

— Никогда себе этого не прощу!

Выслушав рассказ о злоключениях путешественницы, я так ими прониклась, что тоже стала восторгаться поступком офицера и даже назвала его рыцарским. Поостыв, я поняла, что восторгаться, в сущности, нечем: офицер, воспитанный в традициях нашей армии, иначе поступить не мог. Размышления требует другое — поступок дорожных спутников женщины.

Как известно, добрых людей все же больше, чем равнодушных, но будем осторожны в применении высоких слов, речь идет даже не о доброте, а о качестве повседневном, на восхваления не претендующем, — о простой отзывчивости. Но есть у отзывчивости особое свойство: она требует от человека активного действия, и уклониться от него значит поддаться лености души. А подобная леность разъедает душу словно ржавчина. Сам не заметишь, как пристроишься к мерзко-успокоительной формуле: «Что мне, больше всех надо?»

Не знаю, чем успокаивали свою совесть попутчики женщины, скажу только, что если придется им испытать обращенное к ним самим действие этой формулы, то, быть может, припомнят они случай в поезде, а заодно поймут, как важно в жизни простое человеческое качество, называемое отзывчивостью…

И тут хочу я перейти наконец к рассказу об Олеге, ибо первый, кого я вспомнила, выслушав эту историю, был именно он, неизвестный Олег.

Началось все с того, что в Москве заблудилась старушка.

От своего дома она отошла недалеко, да и в Москве прожила больше сорока лет, но квартал, куда она попала, застроили новыми многоэтажными домами, все казалось ей незнакомым, и к тому же она позабыла, как называется улица, на которой жила сама. Улицу эту переименовали, а новое название женщина, по старости лет, никак не могла вспомнить.

У московских пешеходов бывает особенность: многие из них расскажут вам с точностью, как пройти к магазину «Синтетика» или «Подарки», но иногда не знают улицы, находящейся за углом. Встречаются и такие, что с беспечной готовностью укажут дорогу, хотя потом выяснится, что идти надо было в другую сторону. А если к тому же человек называет московскую улицу так, как звалась она когда-то… Словом, старая женщина уже выбилась из сил, когда возле нее остановился ничем не примечательный паренек.

Он терпеливо выслушал ее и, допытавшись до примет улицы, где она живет, благополучно доставил старушку домой.

Отдышавшись, она позвонила по телефону Марусе — так называла она подругу, которой было почти столько же лет, сколько ей.

Кроме Маруси, на всем белом свете не осталось у нее человека, который знал бы ее молодой, только Маруся помнила, что эта одинокая, ворчливая старая женщина была когда-то милой, застенчивой блондинкой с ямочками на щеках…

Рассказав, что с ней приключилось, старушка добавила недоверчиво:

— Кто знает, что у этого парня на уме, — может, ограбить меня хочет? Высмотрел, где я живу, а потом явится…

— Да что у тебя взять-то? — удивилась подруга, знавшая старушкины более чем скромные пожитки. Но все же заволновалась и, хотя жила с дочкой и внуками в другом конце Москвы, бросила все дела и отправилась к ней.

К ее изумлению, комната старушки, обычно не блещущая порядком, на этот раз светилась чистотой: пол был вымыт, пыль вытерта, на столе лежали пакеты с молоком и свежий хлеб.

— Никто его не просил, — сварливо сказала старушка. — Прибрал и в магазин сходил. А сдачи не отдал.

— Вот она, сдача-то, лежит на столе, — подруга показала на мелкие деньги. — А комнату прибрал отлично. Он кто такой? Хоть имя свое сказал?

— Олегом зовут. Сказал, учится в институте. Может, и неправда, разве у них поймешь…

Подруга вздохнула.

Она знала, что старушка перессорилась не только со всеми в квартире, но и с соседями по подъезду и славится своей неуживчивостью и сварливостью. Но что может быть дороже пожилым людям, чем воспоминания о прожитой вместе молодости? И, глядя на сердитое, морщинистое лицо, подруга привычно говорила успокаивающие слова, удерживаясь от бесполезных возражений, и продолжала удивляться порядку, наведенному неизвестным Олегом.