Юля Лемеш - Хранитель времени

Начало этой необъявленной войны я прошляпила самым бессовестным образом. Виной тому моя поразительная невнимательность, плюс погруженность в проблемы, щедро сдобренные беспечностью.

Жила себе почти припеваючи, уверенная в том, что мир относится ко мне если не доброжелательно, то вполне терпимо. Радовалась, дура. Ура-ура я такая милая и в розовых очках и с фотоаппаратом. Ну да, я не разбираюсь в людях, и не люблю когда они разбираются во мне.

Нет, все не так было. В то время, когда начиналась эта история, я заканчивала мучиться одной проблемой – почему мои престарелые родственники умирают исключительно от рака? Засада какая-то. Хоть бы кто-то переломил роковую закономерность и из вредности решился на сердечный приступ, а еще лучше – помер бы во сне от глубокой счастливой старости.

Я была такая запуганная, что все стали на мне срывать накопившееся зло. От их наездов у меня совершенно рухнула уверенность в себе, отчего орать стали все. Даже кассирши, про друзей я даже не говорю. Все огрызались и хамили, как могли. И им это нравилось. А мне – нет.

Меня так пугала эта болезнь, что я даже ее названия боялась. Даже если в гороскопе увижу слово «рак», сразу глаза отводила.

Начала расспрашивать родителей про совсем древних предков и запаниковала. Эта зараза просто помешалась на моем семействе. Только один двоюродный прапрадед исхитрился обмануть рак и был убит в пьяной драке в кабаке. Наверное, он зверски ухмылялся в последние минуты. Прямо в лицо смерти. Я так и вижу – стоит скелет с косой, типа – пора мужик, подыхать время пришло, а он в ответ лыбится выбитыми зубами. Как же – обманул заразу. Везунчик. Мне бы так. Но в последнее время все повырождалось, стало незначительным и вторичным, даже кабаков нормальных нет, все по-тихому бытовухой в квартирах занимаются. Нажрутся пива и ну друг друга ножиками резать. Никакого разгуляева, так, чтоб рубаху порвать и скамейкой полкабака разнести. Вообразив себя с лавкой в руках среди пьяных рож, я немного оживилась.

– Не привирай, – осадила меня мама, напомнив, что во время войны большинство мужчин нашего клана геройски погибли в боях.

В общем, в итоге долгих размышлений, я почти перестала спать. Впала в панику, за которой последовала глубокая депрессия. Настоящая, без дураков. Именно тогда в тетрадке появилась запись – «я знаю, что не доживу до весны». Даже теперь, у меня при одной мысли тему этой болезни, в груди, четко посередине, появляется плотный сгусток ледяного ужаса. Я не вру.

Но весна пришла, а я была еще жива, а быть живой, тем более, когда воздух пахнет влажной свежестью и ты постоянно ловишь плотоядные взгляды симпатичных мальчиков, не так уж и мало. Тем более что я придумала удачный способ избавления от своих страхов – начала курить. Теперь коварная болезнь имела основательный повод зайти в гости. Ведь все умершие родичи были без вредных привычек. Почти никто не пил и совсем никто не курил. Так что со мной произойдет все по-честному.

Потом мне на глаза попалась фотка Парижа. На которой я заметила девчонку, очень похожую на меня. В потрясающих узких брюках, немного длиннее необходимого, в обалденной кепке на рыжих волосах. Скопировав ее одежду и разыскав похожую кепку, я стала совсем счастливая. Хотелось жить. Хотелось наблюдать, как живут другие. Хотелось фотографировать. И если повезет – влюбиться.

В общем, страх немного отступил, дел было невпроворот, настроение с каждый днем становилось все бодрее. И как только мне показалось, что у меня есть некоторые шансы дотянуть лет до семидесяти, тут и подкралось смутное ощущение новой беды. Не имеющей конкретного имени, неотчетливой, но окружившей меня со всех сторон. Я даже поделиться ни с кем не могла своими опасениями. Сто раз открывала рот и вовремя тормозила. Не скажешь же, в самом деле – «у меня плохое предчувствие»? В ответ начнут расспрашивать, а я даже сформулировать ничего не могу. Интуиция? Да кто к ней всерьез относится. Это типа чудачества придурковатых теток, которые только и мечтают как бы привлечь внимание к своей облезлой недопонятой возвышенной особе.