Николай Бораненков - Вербы пробуждаются зимой [Роман]

— Да сиди же. Сиди!

— И как же вы здесь заземлились? — поинтересовался Сергей. — Оба, как помню, не крымские.

Степан кивнул на Катрю.

— Она вот затащила. Тетка у нее тут жила.

Катря обняла одной рукой Степана.

— Откроюсь, Степушка. Сподманула я тебя.

— Как сподманула? — подскочил Степан.

— Да никакой тетки у меня и не было.

— Как не было? Ты что? — Глаза у Степана расширились.

— А вот так и не было. Когда я тут воевала, место больно понравилось мне. Хаты были пустые… Ну вот, чтоб тебя завлечь, про тетку и сморозила.

Степан всплеснул руками:

— Ах, чтоб тебя! Вот и верь тут бабам.

За разговором, подвыпив, Степан вспомнил своего дружка Ивана Плахина, присмирев, взгрустнул.

— Эх, хотя бы глянуть на него! Поговорить чуток. Как он там, Ванюха? Друг закадышный мой…

Сергей, выпив рюмку, рассказал печальную историю о Плахине. (Видел он его раз в Москве. Мальчишке одежонку приезжал покупать.) Рассказал и пожалел об этом. Оглушила, совсем состарила эта горькая весть Степана. Поник он, подпер кулаками голову.

— Вот как… Вот как судьба нас мордует, — вздыхал он. — Кусают змеи подколодные праведных людей. Кусают…

«Да, много еще несправедливостей на земле, — подумал Сергей. — Одни сеют добро, берегут его, чтобы вот так пробуждались сады, чтобы звенели детскими голосами дома. Другие — в бешеном безумстве сеют зло, льют кровь, как короеды, подтачивают людское здоровье. Поймут ли когда они, как ничтожны и подлы были их поступки? Знают ли эти сеятели зла и смерти, что ни сейчас, ни через сотни лет никто не помянет их добрым словом, что их могилы зарастут проклятием и чертополохом? Дай бог, чтобы поняли. А не поймут, полезут… Громить их будем. Смертным боем бить!»

Сергей встал, поднял над головой бокал с искрящимся вином:

— Давайте выпьем за этот шумный дом! За синеву над ним. За честных, стойких в битвах и сеющих добро людей!

Солнце сплелось в бокалах. В распушенной до слепящей желтизны кустистой вербе, приткнувшейся к забору, неистребимо, ликующе гудели пчелы.

Москва — Рязань.

1962–1965 гг.