Иван Уксусов - Голодная степь

И Горбушин стал ждать с телефонной трубкой в руке, нисколько уже не сомневаясь, что Рудена погибла. Вторая девушка ушла из жизни по его вине. Убийца… Что за невероятная, дикая, отвратительная судьба!

И как раз в это время, когда он с грубой около уха ждал ответа, как приговора себе, остро чувствуя себя преступником, в кабинет вошел Роман, неузнаваемо изменившийся. Теперь Рудена не сказала бы о нем: «Обволосатился, как лев». Могучая борода цыгана, опаленная на пожаре, была снята парикмахером, длинные волосы подстрижены под ежик. И вдруг оказалось, Роман-то вовсе и не солидный, у него тощее и усталое лицо и печать удивительной покорности на нем.

Муасам засияла улыбками:

— Ой, Роман-люли… Ты комсомолец! Пиши заявление в комсомол!

— Подам заявление. Замуж за меня пойдешь? Жениться на тебе буду. Совсем буду жениться!.. — вскричал, мгновенно оживившись, Роман. — Я тебе заявление в комсомол, а ты за меня замуж… По рукам?!

— Исчезни! — зло бросил ему Джабаров. — Ты что, лошадь продаешь или покупаешь?.. В трест я не поеду!

Но Роман еще какое-то время стоял, завороженно поглядывая на Муасам, и, когда взялся уже за ручку двери, чтобы выйти, она вдруг спросила:

— Роман-люли, ты Рудена видал?

— Я не видал. Один шоферюга тут хвастался: бабу из директорского дома на станцию отвез, калым — на литр… — И с гневом обратил взгляд на Горбушина: — У нас живут — калым чужому шоферу дают… — И вышел из кабинета возмущенный.

Горбушин бросил трубку телефона, вытер пот со лба… И как это Муасам догадалась спросить о Рудене… Гора с плеч!

— Значит, она сбежала от нас… Как ты на это смотришь, Муасам?

— Л такие отношения выясняйте не у меня! — рявкнул на них Джабаров, и они вышли.

Горбушин забежал домой взять денег, чтобы отправиться на почту заказать разговор с Ленинградом. Жилар, изумив его, протянула ему почтовое извещение: Горбушина вызывал для разговора Ленинград…

Он еле дождался вечера, хотя тревога его была уже иной. На почту пошел вместе с Шакиром. И опять, лишь соединили Голодную степь с Ленинградом, подивился прекрасной слышимости и порадовался этому. В трубке отчетливо слышалось астматическое неровное дыхание Скуратова.

— Здравия желаю, Николай Дмитриевич! Поздравляю с возвращением из отпуска!

— П-приветик, черт вас дери… Вы что там, козлы, натворили?

— Ничего не натворили. Рудена у вас?

— В-вернулась, Карменсита… В чем дело? Выкладывай.

— Я ничего не знаю… Спросите у нее… Она никого из нас не предупредила об отъезде.

— У нее много спросишь. Молчит. В-в-вернулась, и все. Б-бился, бился… Молчит. «Рас-с-считаю, говорю». — «П-пожалуйста, говорит, хоть сейчас. Написать заявление? Мне даже и лучше». А сама б-бледная, таким бюллетень дают на две недели, и полные с-слез глаза… А я же не бревно, к-как ты думаешь… Хоть и ору на вас, но вы же мои дети… «Как раз, говорю, отпущу тебя, держи карман шире… Зачем мы десять лет учили тебя работать, для чужого дяди?..» Ничего я не добился от нее, м-молчит. Это все из-за тебя, козел, произошло!..

— Почему из-за меня, Николай Дмитриевич?

— Ну, тогда из-за меня, если не из-за тебя… Курмаев же ж-женатый!

— В чем вы меня обвиняете?

— Сегодня мать божья и заводская, перед которой все души раскрываются, д-два часа билась над твоей Руденой, а результат т-тот же. Какой сияющей отсюда уезжала, говорит Елена Тимофеевна, а вернулась белая как с-смерть. К-короче, Горбушин, Елена Тимофеевна н-на-граду тебе за тот объект готовит, ну а я тебе другую награду п-п-приготовлю, будь уверен, тогда узнаешь, в чем я тебя обвиняю. Н-ну скажи на милость, кого я должен послать к т-тебе вместо К-карменситы? Самому ехать, что ли? 3-зарезал ты меня, Ник-кита Максимыч!..

— Никого не нужно посылать сюда, положение у нас выправляется. От помощи ленинградских комсомольцев я отказался, вы это уже знаете. Две недели назад смонтировали подъемный кран, да и людей много работает сверхурочно. Словом, обо всем этом я отправил вам письмо. Получили?

— Получили. Если и человека к тебе не посылать… Ладно, хорошо хоть это! Я предположительно сообщил в Баку, что п-первого января Горбушин и Курмаев прилетят к ним из Средней Азии… Там на танкере надо большую машину поставить… Даешь согласие?

— Нам Елена Тимофеевна твердо обещала: не посылать нас в командировки несколько месяцев. Диплом за нас вы будете защищать?.. В глаза не видим учебников!

— Хорошо Елене Тимофеевне обещать. А кто мне план станет делать, она? Но я п-п-постараюсь помочь вам насколько возможно. Теперь точно доложи, что с-сделано, что намереваешься делать дальше. Ну, подробненько… Первое, когда поедешь в Пскент?