Владимир Степаненко - Дежурный по звездам

— Сороковой, удаление двадцать пять километров! — спокойно предупреждал дежурный штурман с КП.

— Вас понял.

Федоров сосредоточился, весь отдавшись полету. Внимательно всматривался в показания многочисленных приборов. Они окружали его со всех сторон, показывая скорость, высоту, нагрев выхлопных газов, запас горючего в баках. Вот-вот покажется бетонная полоса аэродрома — такая желанная после каждого полета! Слева холодное море, справа — тундра с разбросанными многочисленными блюдцами озер. Среди них яркие поляны, примечательные своим многоцветьем: желтые, красные, оранжевые.

Слепил яркий блеск воды. Озера лежали внизу, как разбрызганные капли, одно около другого, то сливаясь между собой, то раскатываясь по равнине. В те минуты, когда скользящие облака наползали на воду, она сразу темнела, поражая свинцовой тяжестью. А при солнце те же озера преображались, начинали светиться удивительной голубизной. Иногда озера и болота рассекали узкие гряды земли с торчащими прутиками елей и кедрачей, напоминая маленькие пирамидки.

Дрожал прогретый воздух. Почему он сегодня так размечтался? Не потянуло ли его снова на стихи? Какая-то удивительная душевная размягченность. Отчего бы это? Может быть, это возникло от сознания близкой встречи с Людой, детьми? Он произвел первый разворот, приготовился заходить на посадку, когда в наушниках раздался легкий щелчок. Ворвался встревоженный голос руководителя полетами:

— Идет снежный заряд. Возвращаться на аэродром! Возвращаться на аэродром!

— Идет снежный заряд, — озабоченно повторил Федоров, вдумываясь в слова приказа. Через несколько секунд колеса его истребителя должны чиркнуть по бетону. Он резко повернул голову в надежде увидеть выходящую на привод спарку. Небо закрыла огромная черная туча, а всего несколько секунд назад голубели разрывы и солнце слепило своей нестерпимой яркостью.

«На спарке майор с молодым летчиком», — вспомнил Федоров, ощущая почти физическую боль от мысленного напряжения, как при сильном ударе или переломе.

— Идет снежный заряд. Немедленно возвращайтесь на аэродром: если закроет, уходите на запасные точки!

Федоров не знал, почему вспомнил именно о спарке, когда в воздухе еще четыре самолета. Может быть, потому, что на учебном истребителе два летчика. Спарке трудно дотянуть до запасного аэродрома. Ему, Федорову, надо отвернуть в сторону и пропустить спарку на посадку. Это единственное и верное решение. Но через мгновение разум подсказал, что, уходя на второй круг, он поставит руководителя полетами на СКП в трудное положение, а самое главное — может столкнуться с другими машинами. Время для него отмерено короткими секундами. И понял, что обязан садиться немедленно и сразу сруливать с полосы, освобождая дорогу идущей на посадку спарке.

Снежный заряд обогнал истребитель Федорова. Мимо кабины неслись мохнатые снежинки, они били в лобовое стекло. Снег накрыл землю, но от этого не стало светлее. Черное облачное небо гасило остатки света. В сплошной круговерти блеснула мокрая полоса бетонки, присыпанная снегом.

— Я — Сороковой! Сажайте спарку, я успею срулить, — спокойно передал Федоров по радио руководителю полетами майору Карабанову. Хотел подбодрить комэска, который оказался в трудном положении, но не имел права занимать эфир лишними разговорами.

— Сороковой, Сороковой, чуть-чуть-подтяните! — одобрил действия летчика руководитель полетами.

Колеса истребителя чиркнули по бетонке, и летчик позволил себе немного расслабиться.

— Парашют, Сороковой!

Федоров ощутил сильный хлопок, и его истребитель начал замедлять стремительный бег.

Полетами руководил Карабанов — человек железной воли. Но и он дрогнул на СКП, когда из снежного вихря вывалилась на полосу спарка. А память еще держала черный силуэт истребителя Федорова, который промелькнул перед ним в посветлевшей пелене. Не сдержавшись, он закричал в микрофон:

— Двадцатый, парашют!..

Испуганный голос Карабанова объяснил замполиту обстановку: спарка догоняла его, вырвавшись из снежного облака. Он напряженно посмотрел в белую мглу. До рулежной дорожки не дотянуть, а он обязан спасти жизнь двум летчикам. До столкновения секунды… С силой нажал ногой на педаль. Истребитель круто изменил направление и начал уходить вправо, пересекая бетонную полосу. Колеса ударились о мочажину, но истребитель мчался вперед, то грузно проваливался в хляби болота, то скользил по мерзлоте и льду. Последовал новый удар, и стойку с колесом вырвало. Летчик хотел катапультироваться, но до последней минуты верил в благополучный исход и берег машину…