Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Вы посидите-ка, детки, не балуйте. Чаю попейте. А я схожу к Умиджану домой, скажу, что он у нас сидит, что вы вместе занимаетесь уроками. Да книжки его заодно принесу…

Прошло чуть более часа. Вернулась мать Хакима и принесла портфель. Соседка, не дождавшись ее, ушла. А Умид за это время чего только не передумал. Извелся весь: боялся, что мачеха может отругать эту добрую женщину, обозвать ее нехорошими словами. Она ведь ни с кем не считается. Чего доброго, прибежит еще и сюда с прутом, прогонит Умида домой.

Хаким громко рассказывал о чем-то веселом, а Умид совсем не смеялся, наоборот, сидел насупившись, на вопросы отвечал невпопад.

А с возвращением матери Хакима Умид словно преобразился. Однако нет-нет да и задумывался о завтрашнем дне. Начали делать уроки. Просидели допоздна. Потом, усталые, улеглись рядышком в постель, заранее приготовленную для них на полу.

Утром, поев сливок с лепешкой и выпив чаю, отправились в школу. Отсюда было немножко дальше до школы, чем от дома Умида. Чтобы скоротать время, по дороге Умид рассказал Хакиму про свою собаку, которую звали Сезгир — Чуткий…

Он увидел его на улице, раскисшей от дождя. Умид не сразу понял, что этот крошечный коричневый комок — щенок, едва державшийся на лапках. Мальчишки целой оравой с криками и улюлюканьем преследовали его и подгоняли прутьями и камнями. Щенок был тощий и весь мокрый. Видать, от слабости его заносило то в одну, то в другую сторону. И когда он плюхался плашмя в лужу, это вызывало взрыв хохота у разыгравшихся мальчишек.

Умид схватил палку и разогнал шалунов. Взял на руки щенка, дрожащего от холода и страха. Щенок, скуля и царапаясь, норовил высвободиться, таращился на своего избавителя испуганно и недоверчиво. Наконец убедившись, что ему ничто не угрожает, стал благодарно тыкаться ему в грудь холодной мордашкой. Он, наверно, искал материнские соски.

Умид принес щенка домой. Мачеха пожурила его немного, а потом согрела молока и посоветовала напоить малыша из резиновой соски. И имя ему она придумала, мачеха. Назвала его Сезгир.

Позже, куда бы Умид ни пошел, Сезгир увязывался за ним, сопровождал его. Ходил с ним на базар за простоквашей, прыгал вслед за Умидом в воду, когда он купался с мальчишками в арыке, шел даже вместе с ним в школу. Бывало, сядет, навострив уши, возле ворот и ждет своего хозяина, пока занятия не кончатся.

Когда умер отец Умида, мачеха прогнала Сезгира со двора. Пес весь день где-то скитался, а по вечерам, голодный и грязный, возвращался все к дому и спал у ворот. А если Патме случалось так поздно выйти на улицу, он мчался от нее прочь и, остановившись поодаль, угрюмо смотрел на нее, опустив голову…

Потом Сезгир исчез вовсе. Рассказывали, будто Сезгира большим сачком поймали собаколовы и, бросив в клетку, увезли в телеге…

Весна была…

Весна — пора борьбы тепла и прохлады. Мощные потоки воздуха кочуют по небу, то нагоняя сизые клубы туч, то разгоняя их и давая возможность солнцу любоваться землей. А понизу гуляет шальной ветерок, играя с молодыми клейкими листочками деревьев, причесывая яркие травы на лугах, поднимая в самое бирюзовое поднебесье бумажные змеи мальчишек. Ни в какое другое время года не бывает столь приятно запускать змея, как весной. И мальчишки давно об этом знают.

В один из солнечных дней Умид и Хаким, взобравшись на высоченную крышу чьей-то балаханы, запускали змея-дакаваррака. Они склеили его из двух листов целой развернутой газеты, а сейчас он казался им на фоне ослепительно голубого неба маленьким белым пятнышком, не больше этикетки на спичечной коробке. Им видно было, как змей мечется из стороны в сторону, мотая длинным хвостом из тряпичных полос, будто хочет вырваться, порвать гудящую от напряжения нитку. Друзья задрали головы и не спускали с него глаз. Обоим хотелось подержать чиллак — палочку с мотком суровых ниток, и они время от времени передавали его друг другу. Им хотелось, чтобы их змей летел выше и дальше вон того другого змея-курака, украшенного шахматными клетками, которого запускали мальчишки с соседней крыши. Они с тревогой поглядывали на их змея, который, жужжа будто шмель, стремительно набирал высоту.

А их дакаваррак, как они ни старались, выше залетать не хотел. Мальчишки на соседней крыше поглядывали в их сторону с радостными ухмылками, приготовившись торжествовать близкую победу.

Тогда Умид, чтобы не дать им такой возможности, бросил чиллак к ногам и начал тянуть нитку к себе, перехватывая ее размашистыми движениями, будто собирался поплыть саженками. Они сделали вид, будто им надоело запускать змея и они собираются идти домой.