Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

Арслан надел соответственно случаю новые полотняные брюки и белые парусиновые туфли. Сабохат погладила ему рубашку, достала из сундука вышитую ею тюбетейку. Арслан погляделся в зеркало, остался доволен собой и направился в сторону махалли Кургантеги. Он быстро шел по узким, извилистым улочкам, сжатым с обеих сторон высокими глинобитными дувалами, над которыми нависали уже почти голые ветки деревьев. Солнце то пряталось за прозрачные, редкие облака, то снова показывалось. Было душно, пришлось расстегнуть на вороте пуговицу. Наконец он увидел знакомую двустворчатую калитку, у которой росла огромная ветвистая орешина. Калитка была не заперта, и Арслан вошел во двор.

Предводитель местных джигитов Чиранчик-палван, получивший это прозвище за высокий рост и неимоверную силу, стоял посреди двора и отдавал приказания парням, занятым работой. Одни в углу двора, куда вел золотисто-зеленый тоннель, образованный густо сплетенными лозами виноградника, вьющегося по дугообразным опорам, устанавливали огромный котел на две махалли; другие кололи дрова. Чиранчик-палван (настоящее имя его Шадманбек) деловито расхаживал по двору, гордый своими поскрипывающими хромовыми сапогами, шелковым бельбагом, трижды опоясывающим его полосатый бекасамовый халат, и свисавшим с пояса ножом с белой ручкой слоновой кости.

Чуть поодаль, на берегу журчащего арыка, двое стариков резали на мелкие кусочки баранье сало. Мясник разделывал тушу.

Вода из арыка вливалась в широкий хауз, обсаженный вокруг яблонями и розами. Супы вокруг хауза застланы паласами, на них возложены пуховые подушки.

Чиранчик-палван кивнул в ответ на приветствие Арслана и распорядился отнести к очагу медные тазы, блюда и стопку касы — глубоких фарфоровых чащ.

Но в этот момент появился Кизил Махсум, только что вышедший из ичкари [46] Ичкари — женская половина дома. , и, увидев Арслана, окликнул его.

— Я очень доволен, что ты пришел, брат, — сказал он.

— Я немножко задержался, — извиняющимся током проговорил Арслан.

— Ты не опоздал, не беспокойся. Я специально позвал тебя, чтобы ты знал, что такое гап. Что вы, молодежь, видели, явившись в этот мир в нужду и разруху, когда за куском хлеба или ста граммами масла приходится стоять в очереди! А нам эти самые очереди были неведомы! И покупали мы все не по граммам!.. Ну, так ты сегодня увидишь, какие гапы устраивали отцы наши и деды…

Чиранчик-палван тем временем позвал Чапани и велел ему отнести к очагу посуду.

— Палван, — обратился к нему Кизил Махсум, — впрягайте и других молодцов, пусть поскорее заканчивают приготовления. А мой братишка Арслан будет встречать гостей, других дел ему не поручайте.

— Будет по-вашему, — сказал Чиранчик-палван, подобострастно приложив руки к груди и согнувшись в поклоне.

— Что вы, Махсум-ака, я пришел помочь, — возразил Арслан.

— Вот и поможете мне встречать гостей! — смеясь, ответил хозяин. — Кроме моих друзей из нашей махалли должно прибыть более пятидесяти гостей из других мест…

Чиранчик-палван оглядел Арслана с ног до головы, недоумевая, почему это хозяин дома столь ласков с этим молодцом. И решил про себя: «Видно, хочет Махсум женить его на своей двадцатилетней дочери». Он понимающе подмигнул Арслану, молодцевато поправил бельбаг на поясе и зашагал к парням, разжигающим очаг.

Как только солнце село и дневную духоту сменила прохлада, в благоухающий сад Кизил Махсума начали собираться его дружки-приятели, родственники и близкие знакомые родственников. Один за другим отворяли калитку разряженные мужчины — лавочники, торговцы мехами, любители перепелиных боев, принесшие своих птиц в рукаве, или за пазухой, или просто на ладони, накрыв их сверху платочком. Пришли аксакал Хайитбай из Ак-Тепа, Нишан-ака из махалли дегрезов, Муслим-ака, Исраил-ака и Хайдар-долговязый, названный так махаллинцами, чтобы не путать его с Хайдаром-коротышом.

Спустя примерно полгода после ссоры Нишана-ака и Кизил Махсума аксакалы махалли помирили их: дескать, нехорошо жить по соседству и носить камень за пазухой. И Кизил Махсум всеми силами старался задобрить Нишана-ака.

Почтенных гостей Чиранчик-палван и Арслан усадили на широкую супу, что на самом видном месте и застлана наиболее красивыми коврами. Рядом оказались Хайитбай-аксакал, Нишан-ака, Мусават Кари и другие уважаемые гости. Молодежь расположилась отдельно.

Мусалласа — сладкого виноградного вина — было вдоволь, и пить его разрешалось открыто. Ну, а желающие пить водку должны были это делать тайно, чтобы не видели старшие.