Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

Девушка вернулась и, не зная, что делать с запиской, отдала ее Хафизе. Подружки и прочитали ее втроем.

«Холаджан! Большое спасибо, что вы так часто навещаете меня. Я благодарен вам, как матери. Только, пожалуйста, не тратьте на меня столько денег, — ведь у вас каждая копейка на счету. А я и не знаю, когда буду столько зарабатывать, чтобы сполна возвратить вам долг. Прошу вас, не утруждайте больше себя. Врачи говорят, что меня скоро выпишут. Ваши передачи помогли мне больше всяких лекарств.

Большое спасибо.

Тетушка! У меня к вам единственная просьба. В моей комнате, в нише, лежит толстая книга в желтой обложке. Между ее страницами вложена тетрадь. Если вас не затруднит, передайте книгу и тетрадь Хатаму, когда тот появится, — пусть он принесет их мне. А то у меня даром пропадает столько времени. Заранее благодарю вас, холаджан.

Раано и ее сокурсница громко рассмеялись. Им показалось смешно, как ловко они сумели обхитрить парня. А потом, заметив, как Хафиза пригорюнилась, призадумались. Ведь он будет ждать эту книгу, будь она неладна.

— Тут уж ничего не поделаешь! — сказала Раано и развела руками. — Ты не волшебница!

— Надо принести эту книгу, — промолвила Хафиза. Она побледнела, черты лица ее сразу заострились, резче обозначились скулы. — Если просит, значит, она ему очень нужна. По пустякам он не стал бы тревожить старуху, я его знаю.

— Но ведь ты же не волшебница, — снова повторила Раано.

— Верно. Но давай подумаем.

— Думай, если хочешь. У меня есть дела поважнее, нашла над чем голову ломать.

— А я, кажется, уже придумала, — сказала спокойно Хафиза и улыбнулась.

Утром чуть свет Хафиза позвонила Айтуре и попросила немедленно, не теряя ни минуты, приехать к ней, а по пути прихватить с собой и Раано.

В том самом такси, в котором прикатили Айтура и Раано, они втроем поехали к тетушке Чотир. Вернее, Хафиза и Раано остались ожидать в машине за углом, а к тетушке послали Айтуру. Ждать пришлось не очень долго. Их подруга вскоре прибежала, запыхавшись, держа обеими руками толстую книгу в желтой обложке.

Девушки попросили шофера ехать быстрее, чтобы не опоздать на занятия. Машина мчала их по широким и прямым как стрела проспектам, по сторонам которых зелеными стенами возвышались знаменитые ташкентские дубы и чинары. Айтура, захлебываясь от смеха, рассказывала, как они с тетушкой Чотир с трудом вскарабкались на балахану, похожую на голубятник, как они перебрали все книги на полке, пока не нашли нужную, и как она потом помогала старушке сойти вниз.

— Кстати, у него на стене, в золотой рамке, висит твой портрет! — неожиданно выпалила Айтура. И, громко засмеявшись, захлопала в ладоши: — Ага, попалась, тихоня! Всем расскажу!

Хафиза не шевельнулась. Она сидела, откинувшись на сиденье, закрыв глаза и прикусив губу. Раано сразу же заметила, что она с трудом удерживается от слез. И толкнула локтем Айтуру, чтобы та унялась.

Книгу Умиду отнесла Айтура…

Комиссия, которой поручили расследовать факты, указанные в фельетоне, несмотря на все старания Салимхана Абиди, признала несостоятельными обвинения, выдвинутые против Умида. Абиди, свыкшийся с мыслью, что институт принадлежит ему и он волен поступать в его стенах, как ему заблагорассудится, был вне себя. Теперь весь свой гнев он обрушил на Шукура Каримовича, — дескать, это он взял под свое крылышко этого проходимца!

А на одном из банкетов, который дал аспирант в честь своей защиты, Салимхан Абиди в кругу своих почитателей обмолвился: «Как ни странно, у этого хулигана объявились покровители даже в Ферганском обкоме! Я написал тамошнему секретарю письмо, раскрыв ему глаза на человека, который приезжает из нашего института в их область: он же вреда причинит больше, чем пользы! А они, вместо того чтобы вытурить его взашей, создали ему в колхозе «Зарбдор» все условия!»

Профессор говорил громко, так, чтобы его услышал Умид, сидевший неподалеку. Словно крапивой хлестнул его этими словами домулла…

Вспомнилось Умиду, как в колхоз «Зарбдор» приезжал Пулатджан Садыкович. Наверно, это и было после упомянутого домуллой письма. Секретарь прибыл внезапно, в колхозе его не ждали. И даже контора пустовала. А Умид зашел сюда совершенно случайно, всего на минутку — оставить в специальных ящичках пакетики с почвой, подлежащей анализу.

Умид столкнулся с Пулатджаном-ака в дверях конторы. Он спешил и в первое мгновенье не знал, как поступить — пройти мимо, сделав вид, что не узнал, или поздороваться… Пулатджан-ака первый подал руку и сказал: