Сергей Панасян - Рос орешник...

Оглядываю витрину из торгового зала. Посоветоваться с молоденькой продавщицей? Она занята: взволнованно секретничает с продавщицей постарше. Жду, пока освободится. Распалили сердечные дела… Через десять минут осмеливаюсь и тихонько зову:

— Девушка…

Она недовольно смотрит. Конечно же, оторвал от интимной беседы.

— Один-единственный вопросик можно?

— Что же? Мерить будете?

— Пожалуйста, подскажите, мужские туфли женщины случайно не носят?

И не ответила. Отскочила к подруге. И обе смотрят, да так, что выметывают меня своими взглядами на улицу.

Взглянув издалека, напоследок и с сожалением, на загадочную витрину, раздумываю, куда идти: домой, за деньгами, или на работу? Пожалуй, на работу.

Максимова в отделе не было, когда я вернулся на пятнадцатый этаж. Прохожу, встреченный настороженной тишиной (почему?), на место, достаю папки. Газеты запихиваю в верхний ящик, а карамельки, обе, отправляю в рот (обед). Одну газету оставляю на столе портретом вверх. Для настроения. Рядом возникает Игорь:

— Старик, ну ты шороху и навел…

— Я?

— Во даешь! Тебе лучше знать… Т а м был? — и он загадочно вознес глаза кверху. (К солнцу?)

— Где т а м?

— Там! — повторяет жест.

— Там? — наклоняюсь и стучу шариковой ручкой по полу и тоже с многозначительным видом. — Да.

— У… У… самого?

— И что теперь?

— Знаешь, сколько Максу лет?

— Юбилей осенью отмечали.

— Ю-би-лей, — передразнил Игорь. — Не юбилей, а шестьдесят.

— И что теперь?

— Как что? Иные начальники звереют. Боятся, что отправят на пенсию. С почетом, с благодарностью — как принято. Выпихнут на заслуженный отдых. Поэтому и у нас в отделе оппозиция всегда в загоне. Если кто карабкаться начинает, шеф, по обстоятельствам, чутко реагирует. Быстро убирает. Кого ловко выдвигая из отдела на повышение, кого, послабее, выживает. И тут ты финт, равный двум инфарктам, неожиданно откалываешь. Минуя все ступени служебной лестницы, на с а м о г о вышел! Насмарку всю бдительность Максимова свел. Сидел тихоня тихоней, нос как выострился: из бумажек не вылезал. Шеф на тебя даже досье не вел…

— Досье? Какое?

— Что? Где? Когда? Почему? С кем? И так далее… На меня и то скоросшиватель в сейфе хранится. Ну ничего, вот сейчас Макс вернется, он перцу задаст. «Вы сюда дурочку пришли валять или работать? — скажет. — Напишите-ка объяснительную, где это вы полдня пропадали». И все: злостный нарушитель трудовой дисциплины. Кстати, ты, действительно, куда исчез?

— Гулял…

— За деньгами домой мотался? Решил товарища из беды выручить? Сорок рэ?

— Игорек, извини, я не смогу дать денежек.

— Обокрали все-таки! Я же предчувствовал, что твою пещеру обчистят эти бичи.

— Бичи? Какие?

— Которые у тебя сутками ошиваются. У тебя же не хата, а проходной двор, что позади гастронома… Почему замок не врежешь? Каждый, кому не лень, заходит… Говорят, что пацаны устроили в твоей комнате не то дом науки и техники, не то штаб неотимуровцев. А на кухне? Распивочная база всех алкашей-бормотологов округи… И еще утверждают, что с утра по субботам ты сетками пустую посуду в приемный пункт таскаешь. Так, что ли?

— Я на эти бутылки в копилке на телевизор для ребят накопил. Попросили…

Неожиданно Игорь отскакивает от меня. Как от прокаженного! Вошел шеф… Бросив моментальный взгляд в мою сторону, устало присел у окна, оцепенело уставившись куда-то далеко-далеко в небо. Я спокойно работаю. Максимов так и не подошел за приготовленной мной объяснительной.

Ровно в пять Игорь пролетает мимо. Я прибираю на столе, аккуратно раскладываю по полочкам и ящикам. О, как хочется выпрыгнуть из окошка на улицу! Не спеша выхожу в коридор. Ковровая дорожка стелется к лифту. Терпеливо дожидаюсь очереди занять законное место в кабине. Лифт, как ладья, пересекает вниз по отвесной прямой поле здания.

Из-за квадратной колонны, внимательно оглядев очередную партию спустившихся (нет ли Максимова?), пристраивается ко мне Игорь:

— Одолжишь?

Мы выходим на свежий воздух. Вижу: в белом платье она! Решилась на первый ход: e2—e4. Рядом не отстает Игорь. Он в глубоком цейтноте. Но еще, как все, на что-то надеется. Мы приближаемся к белому платью.

— Познакомьтесь. Тамара.

У Игоря от удивления нижняя челюсть отпала, как в одном мультике, но назвал себя, галантно поклонился, поцеловал руку Тамаре. Не растерялся.

— Извините, — обращается Игорь ко мне, — так вы, уважаемый коллега, не принимаете мое ценное предложение?