Николай Егоров - Залежь

— Отлично понял, Иван Филимонович! — хлопнул на радостях Анатолий конструктора по плечу. — Сейчас берите ребят, сколько вам нужно, и немедленно займитесь переоборудованием.

— А к плугам не пойдете?

— Зачем? Я и так представляю. А на «финтифлюшку» сделайте эскиз. Дадим заказ в мастерские, — остановился директор.

— В район? Перевоз дороже станет. Я лучше в Железное к себе смотаюсь.

— Душа болит?

— Болит не болит, а ноет. Да и Женю Тамарзина, ар-хи-тек-тора нашего, заодно прихвачу.

— Зачем?

— Так, говорят, сам секретарь райкома санкцию дал детские ясли строить.

— Дал, но не в Железном, а здесь.

— Понимаю. Домишко свой хочу показать. Не выкроится ли из него какая пристройка. Бревна новые, толстые. Поштукатурить изнутри, снаружи — никакой ни мороз, ни ветер не проймет. Детишкам тепло требуется.

«И эти люди не имеют детей! Какая несправедливость. А может, тогда Краевы иначе бы рассуждали? Имея, не ценим», — вспомнился Анатолию заголовок статьи ли, главы ли в каком-то журнале.

— А-а… с женой согласовали? Вдруг она против будет.

— Кто? Мария? Не-ет. Такого у нас не водится.

— Да! Иван Филимонович. Я о чем хотел вас спросить: не возьметесь курсы вести по обучению прицепщиков? Что-то наподобие ликбеза…

— Не-е-ет, Анатолий Карпович. Я не отказываюсь, — перебил директора Краев. — Я не отказываюсь. Но вам лучше к Храмцову обратиться. К Лукьяну Максимовичу.

— К вашему бывшему председателю?

— А что? Председатель из него аховый получился, а прицепщик он знаменитый. Он и в председатели из борозды вылез.

— Не обидится?

— На кого ему обижаться? Сюда его никто не гнал, сам напросился. Это во-первых. И правильно сделал, что сызнова хочет себя начать. Храмцов — мужик с понятием и безвредный, а с чего вдруг решил тогда нам с Машей гонор показать, заявления порвал, ума не приложу. Так что обращайтесь к нему. Больше толку будет. Женьку-то можно свозить, значит? Домишко-то показать.

— А! Разумеется. Но вы сначала испытайте свою модернизацию в принципе, потом усовершенствуйте. И постарайтесь не затягивать.

— Вечерком, я полагаю, опробуем. Вас позвать?

— Непременно. Послушайте! Иван Филимонович! Это ж наша первая борозда будет! А? Иван Филимонович, дорогой вы мой. Первая борозда!

— Вполне, Анатолий Карпович. Ничуть не маловажней.

Первую борозду в «Антее» проложили не на будущем поле — на будущей улице, но она была ничуть не маловажней тысяч других борозд, проложенных человеком когда-либо.

Храмцова Краев позвал в помощники себе, Вася Тятин сам явился и друга еще за собой привел.

— А не лишку нас, ребятки, четверо на один плуг?

— Само в аккурат бригада. Нас директор послал.

Никто никуда ни Федора Чамина, ни тем более Васю не посылал. Просто, возвращаясь в вагончик и проходя мимо, крикнул им Белопашинцев на радостях:

— Земляки! Прекращайте эту бестолковую работу, займитесь пока чем-нибудь другим!

— Спасибо, Натоль Карп… Анатолий Карпович! А почему вдруг отставка нам? Не справляемся, да?

— Успокойся, Вася, не поэтому. Краев предлагает плугом копать ваши траншеи.

Тятин крикнул «ура!» и, оставив лопату воткнутой, прямым сообщением отправился к тракторному парку с твердым убеждением, что без него Краеву никак не обойтись, а куда один — туда и второй, крепкой веревочкой связала, видно, судьба Федора Чамина с Васей тогда, на перроне еще.

Рациональное зерно в предложении механизатора Ивана Краева механизатор Тятин Василий увидел сразу и от души сокрушался на чем свет держится:

— Ну, скажи, не везет, а? Стараешься, стараешься, целые речи закатываешь — никакого применения твоим словам, молчун несчастный, вроде этой вот мумии Тутанхамона по фамилии Чамин, выдавил за всю жизнь одно слово — и пожалуйста вам, как в яблочко влепил: название совхоза. А? Где справедливость? — высказался Василий на полевом колесе плуга и перебежал на бороздовое. — Ну, с «Антеем» — ладно, тут мне подумать не дали. Об этом подумать было время? Было. И опять какой-то Краев опередил. Где справедливость? Иван Филимонович! А ты зря средний лемех оставить хочешь. Передний оставь. Передний запашной, любую глубину взять можно и направление выдерживать им легче будет. Целься фарой — и весь парадокс. Верно?

— Верно, слышь, Лукьян Максимович! Дело парень предлагает.

— Дело, — согласился и Храмцов. — Передний у нас против гусеницы пойдет, а средний — по осевой. Вовремя ты подошел, друг.

Вася не терялся и находил тысячу оговорок, когда его прорабатывали, и моментально немел, если похвалят. Тятин смолк, и четверым возле одного плуга вовсе нечего стало делать, но раз директор послал их к нему, то Краев скрепя сердце мирился с неимоверно раздутыми штатами и мучился, выискивая работу еще для двоих. Работу, при желании, всегда можно найти.