Альберт Усольцев - Есть у меня земля

— Значит, на отцовскую землю приехал поглядеть? — спросил Анкиндин Мишагин, опять примериваясь к водительскому седлу «ИЖа».

— Приехал.

— Ну и смотри, вот она, эта земля, вечная, крепкая! Дородная земля, так я в разговоре отмечу. Такую бы землю дай, приведи бог, каждому под ноги, вот тебе, к примеру, с невестушкой — век бы робили на ей да радовались. Живая она, эта земля, не гляди, что и опустела. В деревне клуб, магазин, на народе веселей, я б тоже переехал, пасека, будь она неладна, держит. Раздоль здеся для пчелок. А «мотик» я куплю, куплю!

Анкиндин Мишагин попросил разрешения завести мотоцикл и погазовать на холостом ходу. Алексей улыбнулся, переглянулся с Тоней и разрешил — не каждый день увидишь семидесятипятилетнего старика-мотолюбителя.

Отведя душу, «нагазовавшись» вдоволь, Анкиндин Мишагин предложил:

— Вы как здеся — проездом или с ночевкой? Ежли проездом, милости прошу, опнитесь в моем гнезде, чашку чаю, большего не предлагаю. С ночевкой — горенка слободна, сеновал убран.

Алексей взглянул на Тоню — какое твое будет решение? А она хитровато отвела глаза: ты, мол, будущий глава семьи, тебе и карты в руки, я лишь могу посоветовать.

— Так какой совет? — спросил Алексей. — Как ты думаешь, Тоня?

— А точно так же, как и ты, — ответила Тоня. Понравился Алексею ответ.

— У нас и танцульки на мосту бывают по теплым вечерам, — подзадорил молодых Анкиндин Мишагин. Видали, мол, вдалеке от райцентра, а не отстаем — на мосту танцуем, коль нет настоящей площадки. Алексей знал, здесь через Исеть после большой воды перекидывали мосток-времянку. Два района он соединял. Районы разные, а дела ведь на этой земле общие, потому и мост заводили по весне, невеликий, шириной в одну телегу, но все ж мост-переправу. Вброд ведь не сунешься с поклажей, а тем более на подводе.

Знал Алексей также и то, что не очень беззаботно проходят деревенские танцы на мосту: разные деревни, разные характеры. А тут сталкиваются. Ревность, страсти по-настоящему разгораются, коль есть для того повод. А нет повода, того больше — отыщут его забияки. «Ты пошто, паря, с нашенской девкой третий танец вьешь?» — «Дак ведь, кореш, не убудет ее, вашей Нюси, коль я прошелся с ней в танге!» — «Нет, паря, ты закидоны не строй, у нас своих женихов в достатке, огороды можно городить, и мы нашинских на сторону не отпускам!»— «Дак и привязали бы их, неча тогда на мост приводить! И какие у вас женихи — все сплошь некулястые!» — «А у ваших, у кажного, один глаз соломой заткнут!» И пошло, и поехало, только держись! В границу тогда мост превращался, словно по одну сторону одно государство, по другую — другое. Иногда и сжигали даже мост. Правда, на следующий день тут же возводили, но так страсти накалялись — до огня.

Знал такое Алексей по рассказам школьных друзей. Класс, в котором он учился, был составлен из выпускников местных семилеток. Класс «Д» его называли. Класс «А», набранный сплошь из райцентровских, дразнил; «Тетка Демня-я-я из дерёвня!» Точно сам был городским. Класс «Д» не выскакивал вперед, но и назад школу не тянул. Трудно шел, но весомо. Зато, когда надо было что-то строить в школе, мастеров искали в «дэковцах»: тут тебе и плотники, и печники, и стекольщики — прямо артель старательская, на любую работу находился человек, да не просто человек, а мастер, хоть и было этому мастеру от горшка три вершка.

— Так мы решили, дядя Анкиндин, — проговорил Алексей. — Остановимся пока у вас, а потом видно будет. — И посмотрел на Тоню. Анкиндин тоже взглянул на девушку. «Да, решили», — кивком головы подтвердила та.

Анкиндин Мишагин сразу засуетился. Так бывает с человеком, который наскучился в одиночестве — Одинушка стояла все-таки на расстоянии от больших дорог.

— Моей старухи дома нету, к свояченице она за реку упорола, дак я сам вас буду потчевать…

— Ничего не нужно, — попробовал его остановить Алексей, — мы только мотоцикл в вашу оградку поставим.

— А я ничего и не думаю, токо чаем вас напою.

«Чай» обернулся настоящим обедом, с окрошкой, медом, солеными грибками и домашней настойкой, которую Анкиндин Мишагин почему-то называл «мотором». До того было хорошо в спокойной хатенке приветливого пасечника, что Алексею показалось: а ведь эта земля, отцовская земля, она и сильна своим спокойствием. Сколько на ней отшумело событий, а она осталась такой, вечной от своей силы и доброты.

Анкиндин Мишагин, оставив дом в распоряжение своих новых знакомых, ушел на пасеку: «По пути «морды» посмотрю, может, попадется окунь с ершом. Из окунька да ершика само наилучшая ушица выходит, еж-ли в этом деле смыслить».