Владимир Глушаков - Цветение калины

Заученно, едва уловимо шевельнув плечами, Демьян освободился от полушубка, закурил. Теперь, на полдороге, он пожалел, что не подобрал на городской окраине двух пареньков: «Студенты, конечно, за спасибо норовят проехать… Нет, надо было подобрать, всех денег все равно не закалымишь». Глянул в боковое зеркало на дорогу: из-под колес веером разлетались разнокалиберные камешки, звонко отматывалась с темных катушек колес металлическая лента гравийки; напрасно он, напрягая зрение, пытался различить на ней елочку следов — шины вконец облысели. Увидел собственное отражение в зеркале, серебристую прядку волос, выбившуюся из-под шапки, хмыкнул: «Вместе нас выбракуют: тебя — на переплавку, меня — на пенсию». И опять Демьяном овладело до отупения знакомое состояние одиночества, которое случается, когда рядом нет пассажира и не с кем перекинуться даже словечком. Сегодня это состояние обострилось и перешло в чувство безысходной тоски от простой мысли, что прожил жизнь не так, как надо бы…

— А как надо? Кто знает? Может, ты, молоковоз, знаешь? — спросил вполголоса, подождал ответа и, кивнув воображаемому собеседнику справа, горько усмехнулся, — То-то же. Любим мы, чуть что, причины разные выставлять, как щит, для страховки…

Вовремя подоспевшие метры ребристой, посеченной гусеницами трактора грунтовой дороги, еще не утрамбованные гравием, понемногу растрясли и отвели подступившую к сердцу боль. «Нет, браток. Жизнь, она у каждого своя, и в отпуск от нее не уйдешь, и на пенсию — тоже. И за прожитое — хорошее и плохое — один ты ответчик. Обидно, что распорядиться тем, что тебе отмеряно, не умеем и осознаем это лишь под старость, когда распоряжаться уже нечем. Да вот тебе свежий примерчик: всего пару часов назад ты не подобрал студентов, а сейчас пожалел об этом. Что, пиво пропало? На которое у тебя не всегда хватает, потому что приучил жену вытряхивать из карманов последнюю мелочь. Нет, не пиво тебе примерещилось на этот раз — жалко стало сопливых студентов, которые, ты отлично знаешь, хотели побыстрее добраться домой и, может, раз в полгода отъесться домашних харчей. Вспомнил на полдороге… поздно».

Когда впереди, метров за сто до поворота на Островецк, проголосовал молодой мужчина с увесистым мешком у ног, Демьян, не раздумывая, притормозил. Минут десять пассажир помалкивал, обвыкаясь в кабине, — беспокойно поглядывая то в окно, то на спидометр, стрелка которого, казалось, приклеилась к 90 км/час. И когда при обгоне «Колхиды» молоковоз едва-едва разминулся с вынырнувшим из-за взгорка «Москвичом», попутчик взмолился:

— Слушай, дядя, сбрось обороты, а? У меня одна жизнь…

— А может, лучше ее и совсем бы не было? Раз она одна да и та не в радость?.. — мрачно усмехнулся Демьян, по-прежнему думая о своей болячке. — Боишься — вылазь. — Он скосил светлые прищуренные глаза на всерьез заволновавшегося попутчика.

— Лихой ты, смотрю, мужик… А у меня — дети. Двое.

— Дети — ето правильно, — убежденно заметил Демьян и уже мягче, доброжелательнее поинтересовался: — Не у тещи гостевал?

— Какие там гости. Картошку еду копать.

— Понятно. Издалеку?

— Да из Минска. До Пинска маршрутным доехал, а до Заозерья — на попутных вот… спасибо.

— Ничего. Теща встретит зятя как полагается. Уже, мабыть, и пива цебер сварила?

— Не занимается этим, а государственную покупать на пенсию накладно.

— Сколько же получает?

— Сто двадцать.

Демьян присвистнул:

— Ни хрена себе! Это, считай, моя зарплата без левых.

— Заработала в колхозе.

— Та-ак, — крякнул Демьян. — Своя квартира в Минске?

— Частную по договору снимаю. Своя еще не скоро…

— А где работаешь? Или, может, служишь?

— На тракторном. Мастером.

— Случайно Ивана Дубровного не знаешь? Он там в больших начальниках…

— Дубровный? Иван Трофимович?.. Вот те на! Так это ж наш начальник смены! Который год с ним… ругаемся. Служба у него такая. Не-ет, толковый сменный, — оживившись, уточнил попутчик. — А вам он кем приходится?

— Шурин. Видишь, мы с тобой почти приятели. Как оно в жизни бывает, а?.. Как звать-то? Передавай, Геня, привет начальству.

Когда подъехали к племсовхозу «Заозерье», попутчик покопался в боковом кармане куртки, вытащил приготовленный рубль и, мельком взглянув на протиравшего стекла водителя, припечатал ладонью мятую бумажку к сиденью.

— Возьмите вот… Спасибо.

Демьян, искоса взглянув на рубль и на засуетившегося у дверки попутчика, протянул деньги обратно.