Владимир Глушаков - Цветение калины

— Ты сперва-то заимей детей, не говоря уже про внуков, а потом уж толкуй за них! — подсказывает бездетному шлифовщику мастер Геня.

— Это не твоя забота, понял? Я к примеру говорю…

Выступает опять шлифовщик, слушают опять шлифовщика: занятно даже — когда успел человек так душой слинять, от людей, как тля, отгородиться в своей куколке? Но если из комсомола его можно было в свое время выдернуть, как вредный сорняк из грядки, то из бригады, он прав, не выгонишь. Ведь рядом мощное плечо Самсона… Тому, правда, не за что обрушиваться на комсомол, кроме того — мастер и начальник цеха для него куда более серьезные и реальные противники, и на сей раз — «снаряд» по Хавроничу:

— Утром, не успел, значит, выплыть на участок — в крик: «Хватит болтать! Оборудование простаивает!» А того не замечает или не хочет замечать, что наладчик это самое оборудование окаянное добрый час уже латает. А ежели б он так подошел: «Как здоровье, товарищи?»

— Да уж раз глянув на твою морду, — полгода можно не спрашивать про здоровье, — беззаботно смеется мастер Геня.

— От я и говорю: «Как провели, товарищи, выходные?» — не обращает на него внимания сверловщик (наверное, привык так). — Пять минут на разговор по душам: шутка, прибаутка, свежий анекдот — тогда пожалуйста: «По рабочим местам, товарищи!» Нам приятно, и он, сказать, душевно поступил. В любом случае с него не убудет, а мы, известно, народ, не избалованный на ласку да внимание, каждому доброму слову рады, как дети. А то что ж такое получается? Ежели сам получил нагоняй от начальства — надо, выходит, его на подчиненных раскинуть, как премию: ворвался, как погонщик, в загородь к скоту с пугой… Так же получается?!

У контрольного столика — одобрительный ропот:

— Верно, Самсон!

— Это ты в самую точку!

— С утра испоганят настроение…

— Дома — жинка, дети, тут — Хавронич с Чуприсом… Хоть ты круговую оборону занимай на добитой линии!

— Эхе-хе-хе, маховиками-то несподручно отбиваться!

— Куды деваться работяге?..

Прошла неделя, очень долгая и нервная. Сергей, человек уже привычный к заводскому шуму-гаму, перестал прислушиваться к визгу и скрежету металла на линии, но сверла и метчики станка по кличке Мамонт, за который его поставили, упорно продолжали испытывать его на прочность, просверлив вначале уши, мозг — просверлив, кажется, всего с ног до головы. Затем наступила полоса дней особенно мучительных: когда сверлильный агрегат, как бормашина стоматолога, принялся сверлить душу. Триста нажатий кнопки «пуск». Триста циклов станка. Триста просверленных, развернутых и нарезанных резьбой маховиков. Это — смена… Сергей и не предполагал раньше, когда мотался на электрокаре но заводу, наблюдал за токарем сбоку, что в профессии станочника существует механический барьер, который не преодолевается до конца даже опытным специалистом, но он, токарь или расточник, справляется со сменным заданием, даже перевыполняет его, потому что у него, если он устоялся на рабочем месте, независимо от его воли срабатывает инстинкт самозащиты, и человек ухитряется раскрашивать свою однообразную деятельность: придумывает приспособление и, если оным заинтересуются в конструкторском бюро, оформляет в рацпредложение, оборудует «под себя» рабочее место, даже какие-то облюбованные точки, притягивающие его внимание, оживляющие воображение и заставляющие думать в каком-то интересном направлении, он расходует экономно.

…Смена только началась, а у Сергея поломка: разом полетели две развертки. Попробовать самому заменить их — на четверть часа остановить линию, Сергей это знал. А если ко всему и не справится? Выбрав из двух зол меньшее, он уже собрался было бежать за наладчиком, встреча с которым, конечно ж, предстояла малоприятная, как он — мастер Геня — тут как тут. Взобрался на мостик, дружелюбно хлопнул по плечу, получил ответный тумак, обнадежил:

— Ничего. Да ты не переживай: только б и было той беды. Ну-ка, давай вместе поломаем голову — отчего, думаешь, они хрупнули? Чем ты им не угодил — не пойму… — задумчиво прищурился мастер Геня, со всех сторон приглядываясь к радужно посвечивающим осколкам разверток, безобразно торчавшим в гнездах горизонтального стола, а глаза таким любопытством светятся, вроде самому это невероятно интересно!

«Хитрит? Не похоже… — думает Сергей, наблюдая за мастером Геней. — Но наверняка же знает, собака, причину поломки, а старается и мне вот… преподнести это «знание» не по-топорному, а в своей, «фирменной» упаковке, чтобы навсегда запомнил». Как тут не поломать голову за компанию?