Павел Кочурин - Преодоление

План своего дома у Степана Васильевича был простой: поставить два пятистенка, между ними — теплая прихожая, вроде сеней, и кухня с русской печкой и легкой плитой. Из сеней во все комнаты двери. Подполье чистое, невысокое, чтобы уж ни овец, ни телят под полом не держать.

Своим планом Степан Васильевич поделился с архитектором, приезжавшим на лето в Озерковку. Архитектор план одобрил. Посоветовал фундамент сделать понадежней под углами.

— Иначе дом неровно осядет, — предупредил он, — перекосится.

Но это и сам Степан Васильевич знал не хуже архитектора.

Еще сказал архитектор об окнах и дверях, высоте потолков. Тут же взял лист бумаги и нарисовал черным жирным карандашом весь дом, как он будет выглядеть построенным. Приладил веранду с юго-западной стороны и летние комнаты под самым коньком крыши.

— Построй вот так, — сказал архитектор, подзадоривая Степана Васильевича. — Летом приеду к тебе пожить в верхних комнатах. Мест красивее не видывал, да и все тут родное душе…

Это было в тридцать седьмом году. Старшему сыну, Алешке, подходила пора служить в армии. Николка был моложе Алешки. Степан и хотел с ними вместе сделать основное. И младший сын, и дочка подсобят. От учебы сыновей не отрывал. Но для навыков, как он говорил, приучал к осмысленному делу. Больше всего Степану Васильевичу хотелось зародить у сыновей стремление с малых лет «руки к жизни приучать». Если в руках появится «трудовой зуд» — они и голову заставят работать. А важнее дома — что тут может быть? Когда ты построил дом, хорошее жилье, рассуждал он, тебе и другое захочется сделать. И хлеб в поле вырастить, город выстроить, А это уже не для себя одного.

Чего Степан Васильевич хотел и чего добивался от своих сыновей — это Николка осознал потом, когда сам многое перевидал. Он жил у дяди Степана за сына. Поначалу не знал, что не родной. Наравне со всеми работал, учился, строил заветный дом, не гадая, что будет у него с этим домом связано.

Отправляя старшего сына Алексея в армию, Степан Васильевич наказывал ему:

— Ну вот, Алеша, за то, что мучил работой, не обижайся. Честный труд на земле не пропадает. Ум человеку от него. Жизнь только трудом и украшается. Другого нет. Образование у тебя десять классов. Это для тебя главное. Но вы с Николкой стали еще богаче, оттого что не лоботрясничали. Вот дом отстроили. Для всех для вас это. И другим в пример. Не корысть иметь, а радость от сделанного — вот что тут. Никола следом на службу пойдет. Возвратитесь — живите. Тесно кому будет — руки у нас есть… Главное, чтобы согласие между собой оставалось.

Степан Васильевич работал в колхозе на разных машинах: конной косилке, жнейке, конных граблях, сеялке, на молотилке. Зимой в кузнице чинил эти машины. В МТС, на трактор, не хотел идти, хотя трактор и считал главной силой в крестьянстве. Но работа в МТС, как объяснял он, поденная. Каждый раз не на своем поле, то в одном колхозе, то в другом. А это не по нем. Крестьянин должен быть на своей ниве от пахоты и до жатвы.

Дом он строил с сыновьями урывками, вечерами, в ненастья и когда выпадали свободные дни зимой и осенью. Переселились в него через год, весной. Жили в наперво отделанной солнечной половине со стороны озера. Называли эту половину веселой: и вода, и небо, и зелень в окнах. Еще через год отстроили и вторую половину. Незаконченными остались только летние комнаты под крышей.

Озерковские мужики, дивясь усердию Степана, говорили, что окна в его доме больно высоки. А до потолка даже Ване Покладову, самому высокому мужику в селе, рукой не достать. В холода из таких палат все тепло враз выдует озерный ветер. А чтобы натопить — не одну печку надо. Дрова устанешь возить…

Приезжали к Степану братья на лето. Пили чай на веранде, шутили, что перед колхозами не то что самого Степана, а и всю бы родню до третьего колена за его буржуйскую постройку как пить дать раскулачили бы и на Соловки сослали. Вот на прежнюю отцову хлевину и то разные там активисты косились. Не такой, вишь, дом, как у них у самих… Будь старик жив, уж порадовался бы. Любил он просторное жилье. И к колхозу было стал привыкать. Упрекал сыновей в письмах: «Поторопились, ребята, уехать».

Видно было, что братья по-хорошему завидовали Степану. И не тому, пожалуй, что Степан новый дом построил, а что он у земли остался и владеет озером, рекой и всем вокруг. Но сами они возвращаться к земле уже не хотели. Оба работали на больших заводах. Скучали по полям, по озеру. Но изменять рабочему классу, как они говорили, не было резона.