ОПЕРАЦИЯ "ЛУФАРЬ"
(продолжение)
А потом была шкерка. Ночью.
Мы со штурманом Геной вышли на нее после вечерней вахты, в ноль часов. Палуба была залита светом прожекторов. Непроглядно-черная тропическая ночь сжала «Катунь», погрузила в бездонную глубину влажной душной тьмы, и наш маленький островок света средь непостижимо огромной южной ночи был ничтожен и жалок.
Луфарь — рыба тяжелая и толстая, имеющая форму веретена. Луфари, как поросята, лежат на палубе. Штурман Гена работает артистично: хватает рыбину и одним махом отсекает ей голову циркульной пилой — механики обеспечили нас техникой. Потом обезглавленная тушка скользит по столу вдоль двойного ряда матросов с ножами. Скользкую, почти круглую, ее трудно держать. От постоянного напряжения быстро заболели пальцы левой руки. Но все же со шкеркой теперь я управляюсь быстрее. Навык уже есть. Да и работать ночью легче, чем днем, — солнце не печет, даже прохладный ветерок иногда налетит. Звезды качаются над головой — слегка штормит, и стоять на палубе скользко. За освещенным пространством палубы шевелится огромный тяжелый океан.
Работа идет споро, с азартом.
Палуба уже завалена внутренностями, тут же отсеченные головы и хвосты. Ноги утопают в них. Пахнет кровью, тиной. Никогда бы не поверил, что можно вот так, буквально по колено, стоять в рыбьих отбросах и не иметь возможности переменить положение ног — настолько крепко увязли бахилы в тяжелой и тягучей массе внутренностей. Если бы не ветерок с океана, то нечем было бы дышать — удушлив запах сырой рыбы, крови и внутренностей.
И хотя смеха, шуток, как это бывает днем, не слышно, работаем все же не менее весело, чем при солнце. То поймаешь улыбку, брошенную мимоходом, то озорной взгляд вскользь, то подмигнет кто: мол, давай-давай, жми, ребята!
И ребята жмут.
Вон Эдик шустрым колобком катается по палубе и неустанно подает луфаря на стол, под циркульный нож штурмана Гены. Странный этот парень — Эдик. Две жены у него (бывшая и настоящая) живут в одной квартире, а он здесь, в океане. Нарочно не придумаешь такой ситуации. В одной комнате — первая жена с ребенком, в другой — вторая, тоже с ребенком, которого усыновил Эдик. Дети играют вместе, женщины готовят на одной кухне. Разъехаться не могут, еще не разменяли квартиру. Матросы спрашивают Эдика: «Не дерутся жены?» — «Нет, даже дружат, — улыбается Эдик. — Пацаны вот дерутся». Но и те на улице объединяют усилия против общего обидчика, если кто их затронет. Игрушки у них одни, квартира одна, папа один, только мамы разные. Это служит матросам поводом для разных шуток, безобидных правда.
— Работай!
Это клич штурмана Гены. Сам ломит как черт и другим пощады не дает. Силен штурман! И работает, надо сказать, красиво. Мускулы на руках так и играют. И фигура его атлетического сложения — глаз не оторвать! Красив все же человек, когда работает!
— Ну как, разогрелись? — спрашивает Мартов, подключаясь к шкерке. Его не было, только что вышел на подвахту.
— Разогрелись, — скалит зубы Андрей Ивонтьев.
— Сейчас пар пойдет, — обещает Мартов и становится на подачу рыбы, сменяет Эдика.
И замелькал луфарь в воздухе. Мартов швыряет на стол по две штуки сразу. А это нелегко. Один луфарь весит полпуда. Штурман Гена принял вызов, тоже увеличил темп. И пошло веселье!
Пар не пар, а горячий ручеек между лопаток побежал. Вот это темп! Пот с ресниц некогда смахнуть! Жмурю глаза, встряхиваю головой, чтобы капли сами скатывались.
Где-то там, в черной глубине, процеживает наш трал тропические воды, вычерпывает рыбу, набивается все плотнее и плотнее, центнер за центнером, тонна за тонной. А нам эти тонны перелопачивать здесь, на палубе.
Ничего, выдюжим! Ребята здоровые. Все как на подбор.
Вон Андрей Ивонтьев — уже четыре года в морях. Относит пойманного краба в сторонку, кладет на тралы в «кармане». Шутливо и молча грозит всем пальцем, мол, не трогать, моя добыча. Он его выделает и отправит в родную школу в Томск, в уголок зоологии. Это его хобби: отсылать пионерам всякие морские экспонаты, то нос от меч-рыбы, то ежа морского, то краба. Высушит, сделает чучело и отошлет ребятам. Переписывается с ними. Мальчишки из далекой Сибири хотят стать моряками. «Кадры для флота готовлю», — смеется Андрей.
«Катунь» качнуло. Эдик не удержался, загремел на спину. Мы же у стола стоим каменно — бахилы намертво всосало в луфариные отбросы, держат нас, как якоря.
Волна стала круче. И засвежело. Как бы шторм не прихватил!
Читать дальше