Федор Панфёров - В стране поверженных [1-я редакция]

Те враз оба кивнули головами. Петр Хропов натянул вожжи, и кони ринулись вперед, разбрызгивая во все стороны теплую, разжиженную ливнем грязь. Вскоре кони промчались по той же лесной дороге, снова расчищенной от завалов. И опять пикеты видели, как кони вырвались из леса, пронеслись полем и далеко в деревушке на пригорке остановились около штаба.

Вася спрыгнул с тарантаса.

— Минутку, Татьяна Яковлевна. Мне нужен полковник Киш, — и взбежал на крыльцо. Путь ему преградили часовые, скрестив перед ним автоматы. — Срочное дело до полковника! — крикнул он на немецком языке, разводя перед собой скрещенные автоматы, с презрением глядя на венгерских солдат. — Прочь! — еще кинул он и шагнул в школу.

В кабинете за тем же столом сидел Киш, сморщенный и злой, но, увидав Васю, поднялся, улыбнулся, произнося:

— А я думал, немцы. Поразительно: хотят наших солдат сделать своими союзниками, а обращаются, как с собаками. Чем могу служить, господин лейтенант?

— Разрешите доложить, господин полковник, — по всем правилам военного устава начал Вася, — генерал сообщает, что сегодня, ровно в двадцать два ноль-ноль, партизаны двинутся к вашей деревне. Генерал приказал очистить деревню от солдат, чтобы партизаны могли беспрепятственно пройти по улице. Отведите своих солдат на маневры, километра за четыре отсюда. Там, где березовая роща.

— Тысяча партизан?

— Маленькая тысяча, — и Вася, подражая Громадину, показал кончик пальца. — Все, господин полковник. Разрешите итти?

— Вполне, — ответил Киш, опуская голову, глядя в стол, но когда Вася круто повернулся, ударяя каблуками, полковник спросил: — А-а-а! Послушайте. Вы вернетесь обратно?

— Нет.

— А куда?

— Нейтралитет, господин полковник.

— Но и полная информация?

— Это обещали вы: нейтралитет и полную информацию, господин полковник, — сдерживая смех, ответил Вася.

— Прошу без шуток, господин лейтенант, — с грустью произнес Киш, шагая за Васей. — Я ведь на костре.

— Так уберите его… костер, — посоветовал Вася так просто, как будто дело шло о пустяках.

— Ага! — воскликнул Киш, выйдя на крыльцо и увидав в тарантасе Татьяну. — Здравствуйте! Здравствуйте! — прокричал он.

Татьяна улыбнулась ему, кокетливо помахала рукой и с отвращением подумала: «Играю! Ах, Коля, Коля!»

Пара коней снова взяла в рысь, унося Татьяну, Васю и Петра Хропова в неизвестность.

Как только пара рысаков скрылась в зелени леса, Громадин вызвал к себе в блиндаж начальника особого отдела Пикулева, человека еще ниже ростом, чем Громадин, похожего на мальчика с бородой. В первую встречу, больше года тому назад, Громадин, глядя сверху вниз на Пикулева, не без злорадства сказал:

— Э-э-э! А я думал, ниже меня и людей на свете нет! А вишь ты!

Пикулев вскинул на него большие, навыкате, глаза:

— Знаете, товарищ генерал, как на такое ответил Наполеон: «Вы хотя и выше меня, но я могу вас на голову укоротить».

Громадин даже растерялся, потом сердито проворчал:

— Так вы что ж, укоротить, что ль, хотите меня? Эдак, милый, я бы всех партизан укоротил: все выше меня. Чего мелешь? Молола!

— Шутка, товарищ генерал, — бледнея, добавил Пикулев, и только тут Громадин заметил, что маленький рост — самое больное место Пикулева, а потом он узнал и целую драму.

Несколько лет тому назад Пикулев влюбился в девушку, очень добрую, тихую, но ростом гораздо выше его. И она полюбила его. Потом они поженились… и с первого же шага началось то, чего Пикулев не ждал. В загсе, регистрируя их брак, женщина украдкой улыбнулась, а когда они выходили из помещения, кто-то вслед кинул:

— Хрулек какой, а она — вон она какая: большому мужику под стать!

Она, его Елена, рассмеялась по-доброму, по-хорошему, а он весь вспыхнул, засовестился, хотел было взять ее под руку, потянулся к ее руке — и опустил свою. Тогда она сама взяла его под руку и вывела на улицу. Отсюда они направились к фотографу. Как же, положено сняться! И Пикулеву казалось, все смотрят на него и на нее и все улыбаются. У фотографа повторилось то же самое, что и в загсе. Фотограф, мужчина крупный, с жирным загривком, сначала улыбнулся легонько, а когда они встали перед аппаратом, он улыбнулся уже открыто и сказал:

— Вам бы лучше сняться так: вы, молодой человек, сядьте на стул, а вы, барышня, стойте. Или наоборот. Так менее заметна разница в росте. Понимаете? Не то карикатура!

С тех пор Пикулев перестал появляться в городе вместе с женой. Они встречались только дома. Чтобы казаться старше и мужественнее, он отрастил бороду, но и это не спасло дела: червяк забрался в сердце и точил, точил его. С таким червячком на душе и отправился он на фронт, да не просто на фронт, а вот сюда — в Брянские леса. И когда опустился на парашюте, партизаны встретили его радостно и, совсем не желая оскорбить, прокричали: