Антти Тимонен - В заливе ветров

Работы проходили так, как он и представлял себе, лежа больной. Но совсем иначе, чем прежде, он воспринимал грохот машин и стук бревен. Что-то неуловимо менялось и на производстве и в его сознании.

А Кирьянен в это время сидел в маленькой конторке механической мастерской, где в грубом дощатом ящике хранились книги нарядов, чертежи и другая документация. Здесь же он хранил письма Александрова. Сегодня пришло еще одно письмо. Кирьянену было немного обидно, что Александров ни слова не пишет о себе, о том, как он лечится, отдыхает и проводит время. Если бы не сухое обращение «Товарищ Кирьянен!», можно было подумать, что начало письма где-то затеряно. «Когда лебедка или автокран поднимают древесину на штабеля, — начинал Александров свое письмо, — то двое рабочих должны тянуть тяжелый стальной трос обратно к берегу на плечах. Это отнимает много времени и энергии, а между тем эту тяжелую работу может выполнить машина. Я думал над этим и пришел к выводу, что надо против каждого штабеля поставить небольшой блок, через который будет скользить трос. Прилагаю чертеж этого блока и считаю, что их удастся сделать и без меня…»

Чертеж был нарисован тщательно, и Кирьянен подумал, что любой ученик начальной школы мог бы по нему соорудить этот блок. «Их удастся сделать и без меня…» — горько усмехнулся Кирьянен. По мнению Александрова, только это и больше ничего. Но обижаться не стоило. Идея Александрова действительно хороша, и надо немедленно ее осуществить, но накопилось много неотложных дел. Придется поручить это кому-нибудь другому. Но кому? Все механики заняты.

Вдруг возникла блестящая мысль: а что, если попросить Мякелева заняться этим делом? Кирьянен чуть не расхохотался от удовольствия. Что скажет Александров, когда узнает, что блок сооружен под руководством Мякелева? Но главное не в том, чтобы удивить Александрова. Самое замечательное здесь то, что Мякелев будет втянут в дело механизации, которого он всячески избегает. Сегодня он сделает блок, увлечется и завтра, глядишь, уже совершенно по-другому будет относиться к вопросам рационализации и механизации.

Мякелев выслушал Кирьянена равнодушно, только еле заметные морщинки недовольства пробежали по его лицу. Но он ни словом не высказал этого недовольства. Наоборот, он пошел вместе с Кирьяненом на берег, чтобы на месте посмотреть, где и как поставить блоки.

Кирьянен поспешил обрадовать Воронова новостью о том, чем занят его заместитель. Воронов явно удивился. Когда Кирьянен закончил, он сказал только одну фразу:

— Поздравляю тебя!

Кирьянен не уловил в этом восклицании насмешки.

На следующий день буря утихла, и на прибрежный песок с озера набегала только легкая зыбь. По небу неслись белоснежные облака; отражаясь в озере, они, казалось, покачивались, переливаясь разными оттенками.

После бури вода на нижнем течении Туулиёки стала быстро спадать. Это резко изменило поступление древесины на рейд. Теперь ее движение не надо было ускорять баграми. Убывающая вода двигалась к главным воротам запани с удвоенной скоростью. Для сортировщиков наступили трудные времена. Тяжелые бревна наплывали друг на друга, становились дыбом. Одни поворачивали и шли поперек течения, другие вдоль, в общем потоке неслись пиловочный лес, шпалы, крепежник, дрова. Но сортировщики не успевали распределять древесину по сортировочным дворикам.

В дни бури часть сортировщиков была направлена на трассу ускорять движение древесины к главному фарватеру и в запань. Теперь не хватало рабочей силы у сортировочных ворот. На суше остались лишь строители электростанции да несколько человек у новой циркульной пилы.

Мякелева все время беспокоила мысль о том, что количество поступающей с трассы древесины все увеличивается. Он боялся, что сортировщики не управятся. Где же тут было думать о блоке! Да он и вообще не думал о нем. Согласился с Кирьяненом он только для того, чтобы его не стали обвинять в чем-либо. Из-за какого-то там блока могут ведь только слегка покритиковать. Установка блока не значится ни в каком графике работ, на нее нет даже расценок. Другое дело работа сортировщиков. Вот эти работы входят в пятидневные сводки, о них спрашивает сплавная контора, трест, министерство. Нет, это такое дело, за которое могут крепко взгреть, и тогда самокритикой не отделаешься.

Мякелев поспешил на оплотники. Он отдал распоряжение приостановить все остальные работы и перевести людей на сортировку. Увидев, что к каждым воротам стало по двое, он только тогда успокоился и вернулся в контору.