Антти Тимонен - В заливе ветров

Часом позже на берег пришли Воронов и Кирьянен.

Подставка для дисковой пилы одиноко выделялась на открытом участке между штабелями досок. На строительстве электростанции тоже никого не было.

Канкинен опустил рельс на землю и недоуменно остановился. Воронов пошел разыскивать мастера.

— Где же народ? — спросил Воронов, встретив Кюллиева.

— На реке, — буркнул Кюллиев. — Так мы никогда ничего не закончим. Лучше уж действительно отдать и машины и запасные части.

— Кто отправил людей на реку? — спросил удивленный Воронов.

— Кто же еще, как не Мякелев.

— Зачем?

— Откуда я знаю? Мастеру тут, видно, ни слова не дадут сказать.

Воронов оглядел запань.

У каждых сортировочных ворот стояло по два человека, и казалось, действительно всем хватало работы. Только Койвунен работал в одиночестве.

Воронов подошел к нему и задал обычный вопрос:

— Ну, как дела?

— Да что ж тут… — нехотя пробурчал Койвунен и продолжал направлять бревна в свои ворота редкими и сильными движениями.

— Что это вы не в духе, как будто сырую рыбу проглотили? — спросил Воронов.

— Проглотишь, если заставляют. Много у нас задумано, да, видно, все останется по-старому. — Он указал на берег. — Ребята хвастались, что теперь у нас будет и то и другое, но, должно быть, так ничего и не будет. Только позорят нас, сортировщиков. Здесь народу черным-черно, а на строительстве электростанции ни души.

— Мякелев утверждает, что на сортировочных воротах работы прибавилось. Вам разве не трудно управляться одному?

— Да пришел и ко мне сюда человек, но я сказал, чтобы он отправлялся восвояси.

Воронов видел, что Койвунен справляется и один, но надо было посмотреть, как идут дела у других. Он отправился к следующим сортировочным воротам, где отбирались балансы и пропсы. Ни один из сортировщиков не имел возможности остановиться ни на минуту. Стремительный поток быстро нес древесину по главному фарватеру, и надо было успеть рассортировать ее.

— Здесь-то один человек, вероятно, не управился бы, — сказал Воронов, наблюдая за работой.

— Тут и два-то человека не успевают пот утирать, — ответил сортировщик, искоса взглянув на Воронова, и спросил: — А куда требуется направить второго?

— Туда, на берег, — ответил Воронов, указав рукой в сторону электростанции.

— Ну, это другое дело! — ответил сплавщик. — С утра управлялся один, и теперь управлюсь. Ну-ка, освободи место! — сказал он напарнику и встал на середину мостика.

Воронов приказал отправить людей обратно на берег и вернулся в контору.

Было уже далеко за полдень. Мякелев ушел на обед и унес с собой ключ от конторы. На просторном дворе играли дети. Девочки прыгали через веревочку, два мальчика боролись, а остальные возились в песке. В течение нескольких дней из-за бури дети не могли играть на улице. Впрочем, земля и сейчас была еще сыроватой. Но от этого, казалось, еще теплее грело солнце.

Воронов послал одного из мальчиков за ключом, а сам присел на лесенку и стал наблюдать за игрой ребят.

На лужайке был собран разный строительный материал: чурки, обручи, коробки из картона. Дети складывали из них постройки с башнями, колоннами и арочными воротами. Строители громко совещались и спорили, без стеснения критиковали друг друга, разбирали построенное, строили заново.

В песке были прорыты прямые длинные канавки. Это были каналы. На них строились плотины и запруды. Дети туда наливали воду, но, к их огорчению, вода быстро впитывалась в землю. Для строительства плотин древесину возили с другого конца лужайки. Игрушечный поезд с полдюжиной вагонов был сделан так искусно, что Воронов встал, чтобы рассмотреть его поближе. Ребята сказали, что это им сделал дядя Микола.

Посланец вернулся с ключом, и Воронов пошел к себе. Но и оттуда он долго смотрел на детей.

Детская игра заключает в себе много больше, чем простое подражание, раздумывал Воронов. Дети в душе своей художники. Они хотят в своем творчестве отразить все то, что видят в жизни.

Вошел Мякелев.

— Я не знал, что ты скоро вернешься, — сказал он виновато.

Воронов приготовил было резкую речь в адрес своего заместителя, но сейчас он уже остыл. Кивнув на окно, за которым шумели дети, спросил:

— Видел, что там делают?

— Разве этих озорников остановишь? — вздохнул Мякелев. — Шумят весь день. Я уже говорил, чтобы шли на берег или куда-нибудь, если им дома не сидится, и сторожиху посылал разогнать их, — не действуют ни уговоры, ни угрозы!