Антти Тимонен - В заливе ветров

— Пойдем на берег, Петр, хочешь?

Он с сожалением оторвался от костра. Его знобило все сильнее. Подумал: «Повидимому, все-таки простудился». Спал он прошлой ночью плохо. То в жар бросало, то все тело покрывалось холодным потом. Но ему не хотелось говорить об этом Айно. Он испытующе взглянул на девушку. Сегодня она казалась какой-то уж очень спокойной.

Они вышли на недавно освободившуюся от снега, но уже обсохшую песчаную отмель. Озерный лед далеко отступил от берега и лежал гладкий, почти черный, не отражая солнца.

— Смотри, Петя, как лед потемнел. Скоро его прибьет к берегу.

— А знаешь, с какой силой напирают льды на берег? — оживился Александров. — Если бы ее можно было использовать…

— В механической мастерской? — рассмеялась Айно. — Неужели ты не видишь в ледоходе ничего другого, — ну, просто, скажем, красивого.

— Да, он красив. — Александров задумался. — Я помню ледоход на Волге во время войны. Село, куда мы попали, стояло на самом берегу. Так и казалось, что его снесет. Вот бы посмотреть, что там делается теперь.

— Ну что же… Можешь поехать прямо из Карелии водным путем до Волги. — Вдруг она перебила себя: — А ведь, правда, это удивительно? Кажется, будто Карелия становится все ближе к Москве.

Со стороны поселка донесся гудок паровоза, потом стук колес.

— Но ведь ты обещала поехать вместе со мной в Крым? — с беспокойством спросил Александров.

— Ну, до отпуска еще далеко.

Айно подняла на Александрова глаза, и ее длинные ресницы заколебались.

— В жизни случается всякое, Петя. Я бы не хотела, чтобы мы ошиблись. Подумаем еще…

— А ты что, сомневаешься? Ведь мы уже условились, что в начале отпуска поженимся.

Айно отрицательно покачала головой:

— Нет, я не сомневаюсь… Просто хочу, чтобы мы еще подумали.

— Мы же хорошо знаем друг друга, — взволнованно заговорил он. — Ты знаешь, о чем я думаю, что хочу сделать в жизни… И я тоже знаю…

Александров крепко сжал ее руку. Но Айно тихо отняла ее. Долго шли они молча, прислушиваясь к звукам журчавшего где-то неподалеку ручья. Вдоль берега виднелась широкая полоса воды. Слышался плеск волн в сухих прибрежных камышах.

Когда они вернулись к костру, он почти погас. Петр подбросил в костер дров. Сухие сучья сразу же вспыхнули.

Александров наломал пучок вербы.

— Возьми на память о сегодняшнем дне.

— А знаешь, Петя, я никогда не видела ни гор, ни моря. Говорят, что Черное море зеленоватого цвета…

— А я был в Алупке, каждый день купался в море, а цвета не помню, — усмехнулся Александров. — Помню только, что когда буря, лучше всего плавать подальше от берега, среди волн. И ведь в жизни так же, правда, Айно?

— Я бы побоялась заплывать далеко.

— А со мной? Ты так и не ответила мне. Почему ты молчишь?

Уже начало смеркаться. В прибрежной безлесной полосе отражались огни Туулилахти. Стало прохладно. Они остановились на обрыве. Петр взял ее за плечи. Айно посмотрела ему в глаза. Он притянул ее к себе, наклонился и поцеловал полные губы девушки. Но вдруг она резко вырвалась из его объятий.

— Пора домой! — И торопливо пошла в гору, к поселку.

Александров отстал. Она слышала, как тяжело он дышит.

— Что с тобой? — испуганно спросила Айно. — Ты, наверное, в самом деле болен? — Она уже жалела, что обидела его.

— Я ждал от тебя не врачебной заботы, — сухо ответил Александров. — Я так был счастлив сегодня, что побудем вместе!.. Даже работалось по-особенному.

— Мы еще будем, будем счастливы.

Но он все шел позади, не приближаясь к ней.

Этой ночью Александров спал совсем плохо. Его опять сильно знобило. Погружаясь в дремоту, он видел во сне какой-то запутанный клубок ниток, который никак не мог распутать, и мучился от этого. Проснувшись, он вспомнил проведенный на берегу вечер и жалел, что обидел Айно.

Утром он уехал в сплавную контору за оборудованием.

Начальник сплавной конторы, молодой инженер, только год назад окончивший лесотехнический институт, встретил Александрова тревожным вопросом.

— Что у вас там случилось с плотиной?

— Рухнула, — кратко ответил Александров.

— Это я знаю, — обиделся начальник. — Объясните мне другое: как это так получилось, вы сами пришли к выводу, что плотина не выдержит, и ничего не сделали? Почему не отремонтировали?

— Вы же знаете, я занимаюсь только механизмами.

— А что Воронов думает?

Мрачный, усталый Александров чуть не высказал всю обиду на Воронова, но сдержался. Ответил неопределенно: