Василий Цаголов - Набат

— Не даст.

Барбукаев положил руку на стол и опустил на них голову.

— Ты накаркаешь…

— Дорогой, — произнес секретарь, не поднимая головы. — Постановление обкома о всеобщей обязательной подготовке населения касается не только тебя и меня. Районов много, а оружия не хватает.

Начальник райотдела проскрипел по кабинету высокими сапогами:

— Посмотрим.

Отделение, разбившись на группы, ползало на поляне по-пластунски. Над Яшей, Славой и Асланбеком старшим был сам сержант Веревкин.

— Товарищ сержант, я сейчас помру, — вопил Яша, распластавшись на земле. — Да поймите же, я родился парить соколом, а вы меня заставляете ползать. Вы форменным образом издеваетесь над личностью!

Рядом с Яшей стоял Слава, едва сдерживая смех, а сержант сидел на кочке, крикнул оттуда:

— Прекрати.

— Так у меня пропоролось брюхо, и я докладываю вам об этом, — не унимался тот. — Зачем губить боевую единицу? Умоляю. Ой-ой…

Вытер слезы Славик, сказал ласково:

— А ты попробуй через немогу, и у тебя получится, Яшенька, поверь мне.

Подошел Веревкин:

— Ну, вперед, голубчик, не ленись. Представь себе, что ты на пляже.

Воспользовавшись случаем, Асланбек отдыхал, широко раскинув на земле руки и ноги.

Яша приподнялся вначале на четвереньки, потом оторвал от земли колени:

— Не взыщите, я выхожу из игры. А что касается пляжа, то я не ползал. За мной увивались, уверяю вас.

Пилотка чудом держалась на его голове, гимнастерка гармошкой собралась под перекосившимся ремнем, винтовка висела на локте, ранец и скатка тяжелым грузом давили на узкие плечи.

Веревкин развел руками, обошел вокруг него.

— Удивляюсь, до чего ты несобранная личность.

— Простите, товарищ командир отделения, как вас понимать?

— Приведите себя в порядок, красноармеец Нечитайло! — вдруг резким тоном приказал Веревкин. — Тошно смотреть.

Но на Яшу эта перемена в настроении сержанта не произвела никакого впечатления, он вяло опустил на землю винтовку, обхватив ствол, согнулся, повис на ней.

— Павел Александрович, сколько раз мы будем объясняться: Яша Нечитайло еще не принял присягу! Вы понимаете? Или вы намеренно издеваетесь над беззащитным существом? Вы мне, пожалуйста, не приказывайте и голоса не повышайте. Я еще не красноармеец. Вот с Каруоевым и с мальчонкой вы обходительны. Даже Петро для вас чуть ли не генерал. А меня можно обижать.

— Я жду! — сержант не шутил.

— Пожалуйста, — пробормотал Яша.

Наконец, он привел себя в надлежащий вид и встал по команде «смирно».

Не отрывая от него взгляда, Слава прошел к Асланбеку, опустился рядом с ним, положил на колени винтовку, проговорил тихо:

— Вот и все, давно бы так, Яшенька.

Асланбек ждал, что же на этот раз ответит сержант.

— Эх, будь моя воля, загнал бы тебя в тайгу, одессит ты плюгавый. Тьфу, позоришь наше племя.

Веревкин сделал брезгливую гримасу:

— Вот брехать ты мастер, Нечитайло, можно сказать, чемпион. Почему ты такой?

На плечо Асланбека легла легкая рука, и тот оторвал голову от земли, посмотрел через плечо, подмигнул Славе, мол, слышу, как Яша заводит сержанта.

— Какой, товарищ сержант? Мне очень хочется взглянуть на себя со стороны, так сказать, чужими глазами, вот вашими, например.

— Не мужик ты, а так себе.

— Забавно слышать.

— Попадись ты бабам на необитаемом острове, и те бы не посмотрели на тебя. Обидно за мужской пол, товарищ Нечитайло.

Улегся Слава лицом вниз и вдыхал густой запас земли: не удается ему побыть наедине с отцом, расспросить бы его о своих, скоро ли на фронт?

Яша провел рукой по впалому животу:

— Товарищ сержант, разрешите отдых с дремотой? — Яша вытянулся и, не мигая, уставился на Веревкина.

Асланбек прыснул, подумал про себя: «Не миновать ему наряда вне очереди, видно, переборщил».

— Ладно, бог с тобой, — согласился сержант. — До обеда я еще не раз тебя погоняю, семь потов сойдет с тебя.

Слава закрыл глаза руками, засыпая, успел подумать: повезло ему с ребятами…

Веревкин махнул рукой, как бы говоря: что с тобой делать, и первым опустился на землю. Рядом с ним улегся Яша на левом боку, проговорил:

— Бывало, в детстве увижу кровь и реву.

Яша положил на глаза пилотку, от солнца укрыл. Перевернулся на бок Асланбек, прислушался к дыханию Славы, тихо сказал Яше:

— Не кричи, уснул.

У Веревкина сузились глаза, раздулись ноздри широкого носа, он сразу весь побледнел:

— Мою младшую сестренку с детишками вместе с хатой спалили, товарищ Нечитайло. Заживо, сволочи… Прикажешь целоваться с фрицами? О его матери, детишках заботиться?