Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

Стакана Парману показалось мало. Он сам взял пол-литра и налил еще. Потом закурил, прислушиваясь, как тягучая истомная волна ударила в ноги, начала тепло, убаюкивающе подниматься к голове, накрыла, покачала, понесла, смешала мысли… Парман начал бормотать себе под нос невесть что.

Батма насторожилась, вытянула жилистую шею.

— Кого это ты ругаешь, муженек?

— А-аа, — пьяно махнул рукой Парман, — дурака и предателя Маматая…

— Маматая? Вот насмешил!..

— Тебе хиханьки да хаханьки, а он мне ножку подставил… — Парман с усилием поднял руку и погрозил пальцем. — Все вы предали меня…

— Аллах покарает его!.. Если все так, как говоришь, Маматай нарушил святой закон гостеприимства. Давно ли вот здесь сидел, смотрел тебе в рот, ждал умного словечка!..

Подогретый словами Батмы, Парман вскочил с дивана и бросился к телефону, толстым, негнущимся пальцем с трудом набрал номер.

— Алло! Алло! — возбужденно кричал, наливаясь натужной краснотой. — Алтынбека! Алтынбек? Ты ли? Я… Я этому лопоухому ослу покажу…

Батма вырвала у мужа трубку, ловко подтолкнула к дивану, и он рухнул в подушки, все еще клокоча, как разбуженный вулкан, и изрыгая проклятия и угрозы на голову Маматая.

Маматай с самого утра обегал весь комбинат в поисках Хакимбая. В механическом ему сказали, что недавно видели того в красильном, из красильного посылали в отделочный, а оттуда опять в механический, откуда Маматай и начал свой обход.

В отделочном цехе ивановские монтажники заканчивали новую автоматическую линию. Ребята спешили, почти отказались от перекуров: линия должна вовремя вступить в строй, да и дома по ним соскучились…

Продолжая работать ключом, рыжий весельчак Сашка Петров, краем глаза стрельнув на Маматая, попросил огонька. Каипов поднес ему зажженную спичку.

— Кажется, все! На следующей неделе будем дома чай пить. Ох и обрадуется моя Галина… — перехватывая черными от смазки пальцами сигарету, сказал Петров.

Маматай похлопал слесаря по плечу:

— А то оставайся у нас, Саша. В Иваново таких умельцев, как ты, сотни, у нас же ты незаменим.

— Ох, Маматай, твоими бы устами да мед пить. Согласен я… только если в Иваново поедешь вместо меня, а, Маматай?

Дружный залп смеха прокатился по цеху. Ребята и не заметили, как к ним подошли Алтынбек и Хакимбай.

Алтынбек ревниво посмотрел на веселые лица монтажников, перевел сузившиеся глаза на Маматая, поджал губы:

— А ты почему не на рабочем месте?

— Хакимбая искал… по делу.

— Вот как получается: ты — Хакимбая, а мы с Хакимбаем — тебя. Так и будем друг за другом целый день ходить? — Он строго посмотрел на ивановских монтажников, и те перестали обращать на них внимание, всем видом показывая, что у них есть дело и посерьезней. А Саяков продолжал: — Получен приказ о лишении вас премии за допущенный брак. Распишись, что ознакомился.

— Не буду… Считаю, что не мы одни виноваты. Если наказывать, так всех виновных. Я поставил в известность администрацию, только убедился — нашу администрацию интересует лишь план!

— Ну что ж, брак ради плана! Забавная логика! — пожал плечами Алтынбек.

— Требую справедливого разбора, — начал горячиться Маматай.

Глаза у Алтынбека стали совсем узкими, со злыми зелеными искорками.

— Хорошо, Каипов, будет тебе справедливость, — в голосе Саякова послышалась откровенная угроза.

— Совсем большим начальником стал, — рассмеялся Хакимбай, когда Алтынбек уверенным шагом вышел из цеха. — Еще студентом командовать любил. Кем только не перебывал — и старостой, и комсоргом, и членом всевозможных комитетов. Всего и не перечислишь, — Хакимбай вздохнул. — Может, так и нужно, а?

— Не знаю. Только чувствую, последнее время Алтынбек вот куда мне сел, — и Маматай, наклонив голову, постучал себя по шее.

— Ладно, там видно будет. Давай лучше говорить о деле, — Хакимбай не любил разговоры, в которых ничего не смыслил. — Времени у меня совсем нет…

Они зашли за перегородку, в так называемый кабинет Хакимбая, больше похожий на заваленный какими-то деталями и рулонами чертежей, забросанный бумажками и грязными концами закуток. Хозяин широким жестом освободил место на столе, и Маматай раскатал перед ним свои чертежи и стал объяснять их суть.

Хакимбай, как опытная, заядлая гончая, сразу схватил суть.

— Молодец! Технический ход, по-моему, верный. Идем к агрегату, проверим наглядно.

Они подошли к ЗВН-2, предназначенному для запаривания суровья. Механизм его работал по принципу маятника: захватывал из камеры жгуты выпаренного суровья, растягивая, сматывал в рулон. Главная деталь ЗВН-2 — нарезной винт с челноком, изготовленные из мягкой бронзы. Они быстро снашивались, к тому же детали то и дело заедало, а чтобы заменить их, требовалось не менее двадцати минут, если мастер опытный, а так и все сорок. В результате простаивала не одна машина, а целый состоящий из десятка механизмов агрегат. Потери получались огромными — в тысячах метров.