Илья Константиновский - Первый арест. Возвращение в Бухарест

«Может случиться, что эти страницы появятся слишком поздно. Изо дня в день, каждый час, каждую минуту происходят решающие события. Сокрушая и преследуя гитлеровскую армию, советские войска достигнут Ясс, Галац и Бухареста в таком же темпе, в каком они достигли Минска, Гродно и Вильнюса. Идет Красная Армия! Что делать?..» [87] Из брошюры «Идет Красная Армия».

Посмотрев на часы, метранпаж решительно протянул руку, распухшую, изъеденную свинцом руку старого типографского работника, снял телефонную трубку, буркнул «алло» и сразу же перешел на крик:

— Что ж это такое, господин Ионеску? Где передовая? Где курсив для второй полосы? Где международный обзор? Я тридцать лет работаю в газете, господин Ионеску, двенадцать лет в «Эпохе», десять лет в «Лупте», восемь лет в «Моментул» — такого еще никогда не было. Что делает редакция? Пишет? В половине двенадцатого они все еще пишут? Сам господин директор пишет? Я понял, господин Ионеску, — газета сегодня не выйдет!..

Метранпаж повесил трубку, лицо его приобрело цвет лежавшего перед ним на столе набора, и он подумал: «Теперь все ясно — газета не выйдет в срок, а потом они свалят вину на типографию, прежде всего на меня. Вот, значит, как обстоят сегодня дела…»

Да, так обстояли в этот вечер дела на улице Сэриндар, 6—10, в редакции газеты «Друмул», тираж восемьсот тысяч, хозяева — Кредитный банк и финансовая группа Войнович — Срулович, директор Аурел Молдовану, доктор Сорбонны, сын профессора Молдовану, внук генерала Молдовану-Ойтуз. В другое время директор уже давно сидел бы в ресторане «Континенталь» или в саду «Аризона» и ужинал бы в приятной компании, но за последние дни произошли такие события, что ему пришлось отказаться от своих привычек.

Он сидел за большим директорским столом с львиными лапами вместо ножек и, склонив свою большую, красивую голову с поседевшими висками, писал крупным и красивым почерком: «С е г о д н я, в з н а м е н а т е л ь н ы й д е н ь, к о г д а К р а с н а я А р м и я в с т у п а е т в Б у х а р е с т, к а ж д ы й р у м ы н д о л ж е н…» Он задумался, перечеркнул написанное, взял чистый лист бумаги и начал сначала: «С е г о д н я, в з н а м е н а т е л ь н ы й д е н ь… К а ж д ы й р у м ы н д о л ж е н…» Что должен каждый румын? Приветствовать советские войска? Сохранять спокойствие? Молиться богу? Надеяться на будущее? Он не знал. Он писал передовую в номер, при любых других обстоятельствах он не стал бы этого делать сам — в редакции достаточно сотрудников, умеющих писать на все темы, в архиве лежат материалы, заготовленные на любой возможный случай. Если бы завтра ожидалось светопреставление, в редакции нашлись бы статьи, комментарии и даже подходящие к такому случаю фотоснимки, но завтра в Бухаресте ожидается не конец света, а вступление Красной Армии; случай, который никто не предусмотрел. Вот лежит на столе пухлая папка, в ней собрано все, что газета писала об СССР за последние двадцать лет; кроме откровенной брани, все остальное сводится к одному: СССР нас не интересует. СССР — географическое понятие. Мы не должны думать об СССР. Красная Армия — это пропаганда. Красной Армии не существует.

Завтра Красная Армия войдет в Бухарест. Что нужно написать о Красной Армии?

«Обязательно напишите передовую сами», — предложил ему главный администратор Войнович. Старик Срулович — демократ, он никогда ничего не предлагает, только высказывает свое мнение: «Мне кажется, что вам нужно подумать и написать передовую за своей подписью». И вот он думает и пишет передовую в номер, — по правде сказать, не пишет, а только думает, потому что он не привык писать. Пишут бездельники и неудачники. Директор газеты не обязан писать. Он иногда читает то, что пишут другие. Иногда подписывает. Зачем ему писать? С тех пор как он стал директором газеты, он не написал и десятка статей.

Он любил говорить, что каждый директор вносит в прессу что-нибудь свое. Он, Аурел Молдовану, принес в румынскую прессу честное, незапятнанное имя. Имя Аурел Молдовану выше всех подозрений. Имя его отца тоже было вне подозрений, имя деда — историческое имя. «Друмул» нуждалась в таком имени. Она его получила. Он честно получал свои двадцать тысяч в месяц за то, что его честное имя было набрано жирным шрифтом под заголовком газеты. Войнович — Срулович и теперь хотят прикрыться его именем. Если он ошибется, они вышибут его из газеты. Директор уйдет — главный администратор останется. «С е г о д н я, в з н а м е н а т е л ь н ы й д е н ь, к а ж д ы й р у м ы н д о л ж е н…»