Дмитрий Сергеев - Позади фронта [= Полевая жена]

Внутри сарая на раздвижной кровати лицом к двери сидела старуха, похожая одновременно на Катеринину свекровь и на старую немку из деревни Вальдхаузен. Ее костлявые руки не давали возможности Федору заглянуть, что скрывает она за спиной. Но старуха, занятая тем, чтобы не пустить Копылова, не уследила за тем, кого прятала, и мальчишка просунул голову из-под ее руки. Вовсе не детская страдальческая улыбка переломила его губы. Он подмигнул Федору и отодвинул доску в стене. Старуха не услышала, когда он вылез через дыру наружу. Копылов кинулся догонять его, почему-то заранее уже испытывая ужас, перед тем, что должно быть.

Мальчишка барахтался в грязи, переползая дорогу. Над ним, словно могильная мета, возвышался фанерный крест с надписью: «Мины!».

Облако взрывных газов рассеялось, и на месте, где только что полз мальчишка, открылась воронка, в которой еще продолжало дымиться, старуха перекрестилась.

— Слава тебе, милостивый, прибрал горемыку. А то сколь бы еще маялся.

— Иди! Иди! — сердито прибавила она, замечая Федора. — Не твое это горе — бабье!

Он проснулся. В дверь изо всех сил барабанили.

— Кто там? — спросил он, наспех опоясываясь ремнем.

— Вставайте, старший лейтенант — война кончилась!

Вера бежала по коридору и барабанила без разбору во все двери.

— Вставайте! Вставайте, — со слезами кричала она. — Война кончилась!

Спустя минуту все собрались в общем отделе. Вера Попова обзванивала остальные подразделения и отделы, плача в телефонную трубку, на память читала сообщение, переданное по радио. Все окружили ее, норовя отобрать трубку: каждому хотелось что-нибудь добавить от себя. Обычно уступчивая, беспрекословная Вера на этот раз не признавала ни чинов, ни званий — не отдала трубку даже начальнику штаба.

Большой зал освещали всего две фитильные коптилки из гильз от крупнокалиберных снарядов. Внезапно включился электрический свет, так что от неожиданности все вначале зажмурились.

— Свет! Свет! Молодцы — догадались! — Вера запрыгала вокруг стола, бросила телефонную трубку и подбежала к окну, с силой рванула за низ шторы — тяжелая светомаскировка рухнула на пол. Вера подскочила к другому окну.

— Это еще что за фокусы! — возмутился начальник штаба. — Никто не отменял приказа о светомаскировке.

— Хватит, насиделись в темноте! — девушка ошалело срывала шторы со всех окон подряд. Выбежала в коридор и заметалась по другим помещениям, всюду по пути включая электричество.

Майор хотел было крикнуть что-то вдогонку, но не стал, только махнул рукой.

— Взбесилась девка. — Он обвел всех начальствующим взглядом. — Ну, какого черта вы все повскакали и стоите как истуканы! Неужели ни у кого спирта нет в заначке? Только вам — дежурному — ни полста-грамм, — погрозил он Копылову. — Сейчас же марш в подразделения — и чтобы отбой! Без никаких гвоздей. Знаю, какой там содом подняли. Если завтра будет хоть один пьяный… Э-э, — безнадежно махнул он рукой и опять погрозил Федору. — Попробуй только сам напейся — не посмотрю, что мой помощник!

Начфин Салипов приволок две фляжки: одна была полная, во второй булькало — ополовиненная.

Копылов начал пристраивать кружки на письменном столе вокруг пишущей машинки, накрытой на ночь чехлом.

Майор отобрал у него посуду.

— Выполняйте приказ, дежурный по части!

Федор вышел на крыльцо. Часовой нетерпеливо топтался у входа, держа винтовку штыком кверху.

— Война кончилась? — спросил он, жадно накидываясь на Копылова.

— Передали по радио: кончилась.

Солдат хрястнул затвором и выстрелил в воздух.

— Это еще что?!

— Да вы послушайте: кругом палят.

В самом деле, в разных местах над городом небо исполосовали следы трассирующих пуль. Треск приносился как во время боя. Кто-то стрелял даже внутри расположения БАО, и Копылов направился туда.

Что-то непривычное, позабытое было в этой ночи. Федор оглянулся — и понял. Десятки окон ярким светом хлестали в темноту. Вера Попова носилась уже по второму этажу и везде срывала маскировку — в проемах окон четко виднелась ее фигура.

Копылов шел на выстрелы, ему были видны выплески пламени из ствола автомата, направленного вверх. Стрелял командир автороты капитан Проданец. Долговязый, сутулый, сгорбившись и расставив ноги, он методично пускал в небо длинные очереди. Старшина Бураков деловито подавал ему заряженные магазины, опорожненные рожки запихивал за голенища сапог.

Проданец узнал подошедшего Копылова.