Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг

Из темноты спросил раздраженно:

— Варвара в деревне ночевать осталась?

И не стал ждать ответа — ушел.

Сообщение о том, что плот будет сплавляться на Север, сначала девушек сразило. Притихшие, сидели они у гаснущего костра, смотрели на короткие языки пламени, трепыхающегося, как крылья подстреленной птицы, и говорили только об одном: а как же дома? Когда же домой?

Лоцман хмурился, отвечал неохотно и не отрывал взгляда от пламени костра.

— Вот это втравились в поездочку, — сказала Ксения.

Евсей Маркелыч покосился на нее, поднялся, молча постоял, сложив руки за спиной, и, словно неся куль на плечах, ушел в шалашку.

— А ты, Ксения, хотя поняла, почему на Север посылают? — сердито спросила ее Агаша.

— Поняла… — буркнула Ксения. — Потому посылают, что послать больше некого.

— Да я не об этом, — еще больше сердясь, сказала Агаша. — Про себя чего тут нам говорить! Почему плот наш посылают?

— Евсей Маркелыч ясно сказал, — вмешалась Фима. — Лес на постройку нужен.

— Надо раньше им было об этом подумать. — Ксения посмотрела на Фиму из-под нахмуренных бровей. — Защитница! Чего они там планировали!

— Нет, Ксения, — сказала Ирина Даниловна, — ты, наверно, действительно не поняла. Планировали на Севере хорошо. И все, что им полагалось по плану, они тоже получили.

— Получили — и будьте здоровы!

— Ксения! Да ведь на Севере строят большой новый завод, и рабочие взялись тоже сверх плана целый цех построить! А без лесу ничего не построишь. И на месте лес не заготовишь. Там ведь тундра сплошная. Год полный зря потеряется. Вот наш плот и повернули туда. А так бы нам поставить его в Куликовой, и все.

— В Куликову-то мы тоже по плану все сплавили, — заявила Луша.

— Ты бухгалтер — все знаешь! — прошипела Ксения.

— Знаю! — отрезала Луша. — Знаю, что и у нас этот плот тоже сверх плана.

— Это-то и все знают, — сказала Поля.

— У всех кругом все сверх плана, — бубнила Ксения, — на Севере сверх плана, в Куликовой сверх плана, у нас сверх плана. Поэтому и поплывем мы в дождях да в мокрых метелях купаться. Это нам тоже сверх плана. А лучше бы все по плану только работали…

— Ксения, ты иди лучше спать, — попросила Поля, — а то от твоих слов Ангара замерзнет.

— Я пойду спать, — сказала Ксения, — а дождями да буранами на Севере все равно душу выморит.

— Смотря какая душа! — вскочила Поля. — А я так считаю: кислые разговоры надо нам прекратить. Самих себя стыдно… — и украдкой скосила глаза на Александра.

— И потом, девушки, дело даже не в этом, — сказала Агаша. — О чем надо подумать бы нам? Стройка-то на Севере какая? Важная! А нам все равно?

— Нет, не все равно! — закричала Луша.

— Значит, и нам надо думать так, как думают те рабочие, что на Севере завод строят, — закончила Агаша.

И девушки заговорили наперебой, доказывая друг другу — хотя с ними спорила только одна Ксения, — что плыть сейчас вниз, на Север, приходится не по обязанности, а из товарищеской поддержки и что прежде времени никогда унывать не надо.

Так, споря, они всей гурьбой потянулись в шалашку. Задержались у подернувшегося пеплом костра сестры Надя и Груня, Ирина Даниловна и Александр.

— Чудачка эта Ксения, — сказала Надя, подсаживаясь ближе к сестре. — И чего так расстраивается? Ехать так ехать.

— Вы в низовьях не плавали? — спросил Александр.

Сестры переглянулись:

— Нет.

— Почему она так низовьев боится?

— Ну, там сильные штормы бывают, — разъяснила Надя, — и вообще Енисей как океан — берегов не видать.

— А по мне, так все равно где ни плыть, — заявила Груня, — на реке везде одинаково.

— Мышей я, конечно, тоже боюсь, — рассудительно заметила Надя, — а все-таки еще не так, как волков.

— Угу, — с сомнением сказал Александр. — Вот не думал я, что вы и волков боитесь! Мне казалось, только мышей…

— Ладно, — обиделась Надя, — смейтесь… А я поймаю водяную крысу да вам за воротник спущу — посмотрю, что вы скажете.

— Закричу…

— То-то же!

И, подхватив под руку Груню, Надя с нею убежала в шалашку. На пороге они обе враз оглянулись, смешливо фыркнули: «Водяную крысу!» — и потерялись в черном просвете распахнутой двери.

— Конечно, Евсей Маркелыч не зря заскучал, — заговорила Ирина Даниловна, проводив девушек ласковым взглядом. — Вы думаете, он это за себя? Нет, за всех нас беспокоится. Я так понимаю его. Снасть у нас неважная — это раз. Плот неглубокой осадки, весь, как пена, наверху — это два. С такой осадкой летом попасть в низовья, может, и ничего, а осенью забьет штормами. Да и счетом нас мало, мужчин нет никого. Девчата одни в такую даль не хаживали… Вот вам три уже получается. Начнутся дожди, холода, может, и снегу захватим, а во что каждый одет? Думали, дома будем через неделю — так и оделись. А на воде, да как попало одетому, — не работа. Значит, четыре. Это по-моему. А Евсей Маркелыч, он еще лучше все видит и понимает.