Виктор Шкловский - Энергия заблуждения. Книга о сюжете

И вот старый человек в тяжелой шубе – на коне.

Что такое сюжет и что такое фабула.

Гоголь – великий создатель новых правил, великий знаток старой литературы, потому что больше всего понимают литературу люди, которые знают, как пишется, что такое бумага на столе, что такое тема; переведу свою мысль – А. П. Чехов писал, – и здесь мне нужно это повторение, —писал своему брату Александру, человеку талантливому, но все время старающемуся влезть на коня со скамеечки да чтоб подсадили, —

– он писал – сюжет должен быть нов, а фабула необязательна.

Эти два слова ссорились, как монеты, которые много побывали в руках, – мы понимаем, что сюжет – это предмет.

Это предмет описания.

В то же время сюжетом называли главного актера в театре.

И в то же время в России в разговорной речи времени Островского сюжетом называли человека, выбранного для любви.

Так и говорили: – Ваш сюжет у меня сидит.

А фабула, она потом попала в умелые руки не видящих цели, для чего ты строгаешь, рубишь; фабула попала в умелые руки, и фабулой стали называть интригу.

Интрига – это проношенная, даже разношенная обувь.

Одновременно обувь ложно элегантная.

Интрига обычно имеет тот же смысл, что и слишком элегантная обувь.

Сюжет «Ревизора», как писал сам Гоголь, дал ему Пушкин.

Сюжет его – это человек неузнанный, человек не на своем месте.

Человек, хотящий обладать этим местом, но он еще не знает в пушкинском предложении – кто же он такой.

Сюжет «Евгения Онегина» не просто Евгений Онегин, а Евгений Онегин, который изучил науку о любви – так, как ее понимал Овидий.

Как к ней подойти, как ее использовать, как давать уроки, наедине, в тишине.

А любовь оказалась другая.

Та самая, которой мы не можем определить.

Сюжет – это предмет, тот, который есть на самом деле, и тот, который мог бы быть, если бы не был он отражен логикой времени.

Трагический Дон Кихот, хотящий добра, храбрый Дон Кихот – он раскрывает время тем, что он ошибается в нем, он ошибается и в себе. Из его ошибок рождается новая проза.

И Достоевский, вернувшись с каторги, считает истинного Дон Кихота надеждой мира.

А интрига – это следы многих сюжетов, совпадающих. Это то, что могло бы быть и как будто есть.

Большой, умный генерал Драгомиров написал сперва в журнале, потом отдельным изданием про «Войну и мир» Толстого.

Строевая часть ему нравилась. Он соглашается с той частью, которой мог бы заведовать молодой офицер. И он негодует на то, как показана стратегия старших.

И такие явные при воспоминании ошибки.

И в то же время Драгомиров умница. Он старые книги понимает и как бы дразнит Льва Николаевича, что Наташа Ростова – он знает сразу – будет женой Пьера Безухова, а не Андрея Болконского.

Борьба с интригой, то есть со старыми следами, которые ведут не в те дома, – вот что такое сюжеты Толстого.

На самом деле сюжет у Толстого оставался как бы единым, а фабула все время утрясалась, и отъезд Оленина от женщины, которая просто сказала: «Уйди, постылый», – это уничтожение фабулы.

Именно это имел в виду Чехов, когда писал: сюжет должен быть новым, а фабула необязательна.

Но когда это произошло?

Драматургические вещи первого периода работы Чехова очень фабульны и как бы бессюжетны.

Потом это стало для автора невыносимым.

Оказалось, человек или умирает, или уезжает.

Вот от этой тягомотины уже Гоголь заставил своего героя выскочить в окно.

Так Чехов в «Вишневом саде» заставил оставленного в запертой даче человека сказать: «Меня забыли».

И он оставляет нам явно пародийную фабулу: в юмореске «Медведь» мужчина и женщина собираются устроить подготовку к дуэли, вызываются люди для грозной работы, а они целуются на глазах изумленных зрителей.

Так вот, я повторю, пустяковость фабулы может стать сюжетом.

Сюжет – это цель автора.

Это его намерение.

Сюжет – это новая любовь, новая вера, потеря страха перед тем, что этого не будет.

Поэтому надо различать сюжет начала работы и сюжет ее окончания.

Сюжет, выбранный для начала работы, как бы сосредоточивающий работу, – это выбор ограничений.

Скажем, у Пушкина для его будущей вещи, – но будем помнить, что будущего еще нет, когда человек, автор, начал: Первоначальный сюжет «Капитанской дочки».

Дворянин держит воровскую шайку.

Вероятно, опальный, но с большими связями.

В ходе движения происходят затруднения для героя, из которых он выходит благодаря старым связям отца.