Юрий Рытхэу - Метательница гарпуна

В этот вечер была удивительная тишина. В зимнем безмолвии природы было что-то от настроения самой Маши, от ее горя. И вдруг грянул оглушительный голос:

— Мария Ивановна Тэгрынэ!

Маша вздрогнула: Оказывается, она стояла под самым репродуктором, укрепленным на высоком столбе.

— Мария Ивановна Тэгрынэ! — снова прогрохотал голос диктора. — Вас просят пройти на пвсадку.

Маша поспешила к самолету.

Стоит хоть на два-три дня наладиться погоде, и пустеют северные аэропорты и станции, люди разлетаются по своим местам до следующей пурги, до следующего ненастья, когда пурга сведет их снова где-нибудь…

В Анадыре самолет сел при свете прожекторов. Диспетчер сказал Маше, что заночевать ей придется по ту сторону лимана, в окружной центр ее доставят завтра утром. Анадырский лиман еще не замерз. Вода в нем будет дымиться в морозные дни почти до нового года. Сообщение с городом поддерживается в это время года только по воздуху.

Ну что же, это даже лучше. Есть еще одна ночь для того, чтобы хорошенько подумать над своей дальнейшей судьбой.

Маша прошла в приготовленный для нее номер. Роскошно стали жить в Анадыре! В номере были две комнаты, телефон, на столе стоял графин со светлой водой.

Не успела она снять пальто, как телефон зазвонил. Это был, конечно, Петр Ходаков.

— Поздравляю с благополучным прибытием! Как устроились?

— Прекрасно, — устало ответила Маша, — буду отдыхать.

— Отдыхайте на здоровье, а завтра встретимся… Да, чуть не забыл: тут пришел ваш багаж, четыре больших ящика. Поставили пока в наш склад…

Багажом Маша направила из Москвы книги. Богатство, накопленное за все время учебы. Вот уж не думала, что книги так трудно перевозить. Пришлось целый день связывать их в пачки, потом паковать в большие ящики. Маша не очень верила представителю транспортного агентства, уверявшему, что книги дойдут до Анадыря в полной сохранности, — в газетах часто ругали эти агентства, но вот все же оказывается, что работать они умеют.

Вспомнились опустевшие книжные полки в покинутом домике Андрея Пинеуна. Хорошо бы на эти не очень чисто оструганные доски поставить свои книги. Сейчас в том домике никто не живет. Дверь занесло снегом, молчит телефон, остыла и покрылась инеем плита. Даже тропка, по которой столько хожено, исчезла под толстым слоем снега. Когда смотришь со стороны селения, с главной улицы, домика совсем не видать, если в нем не топится печь, не дымит труба…

Маша рывком поднялась с кровати, оделась и вышла на улицу. Мороз на секунду задержал дыхание. На небе дрожали крупные звезды; даже яркий свет электрических ламп и прожекторов не затмевал их. «А еще говорят, что южные звезды самые яркие», — подумала Маша, направляясь к почтовому отделению. На утепленной оленьими шкурами двери висело объявление: «После 22 часов принимаются только телеграммы и заказы на междугородные телефонные переговоры».

Сонная дежурная открыла дверь и сердито подала телеграфный бланк. «Зачем такая спешка? — урезонивала сама себя Маша. — Все равно телеграмма уйдет только завтра утром. Проще было бы завтра же позвонить из Анадыря по телефону». Но она знала, что уже не уснет, не успокоится, если не подаст эту телеграмму.

Телеграмма адресовалась Сергею Ивановичу. Не задумываясь, Маша написала: «Прошу убедительно оставить за мной домик Пинеуна. До скорой встречи. Тэгрынэ».

Сонная почтарша равнодушно приняла заполненный бланк, выписала квитанцию, получила деньги и тщательно закрыла дверь за поздней посетительницей.

Все! Теперь все было ясно. И на душе стало легче. Даже есть захотелось. Маша направилась в зал ожидания: там должен работать буфет.

На воздушных трассах, вблизи окружного центра, сколько бы ни стояла хорошая погода, никогда не бывает пусто. И на этот раз в зале ожидания все места были заняты. Многие расположились основательно: не иначе как в Беринговский район летят. Туда добраться трудно, а уж оттуда выбраться и подавно! Можно просидеть на чемодане месяц. Маша с улыбкой вспомнила историю, которая приключилась с Экэнэу — ее знакомой из Хатырки. Прилетела Экэнэу на сессию областного Совета и застряла в Анадыре: в Беринговском районе не было погоды. Тем временем понадобилось послать по какому-то делу человека в Москву. Разыскали Экэнэу, снарядили. Вернулась она из Москвы — опять нет погоды. А тут новая сессия областного Совета — пришлось возвращаться в Магадан. Потом начались весенние пурги, и Экэнэу вторично надолго осела в Анадыре. Она стала своим человеком в окружном исполкоме, ходила утром в один из его отделов, как на работу, и оттуда звонила в диспетчерскую ГВФ, но погоды все не было. Экэнэу посылали на разные совещания в область, включали в какие-то комиссии, а отчаявшийся муж грозил разводом. И надо же такому быть: каждый раз в ее отсутствие открывался Беринговский район, а как только она возвращалась в Анадырь, погода опять ухудшалась. Когда в окрисполкоме заболел заведующий отделом, с которым Экэнэу поддерживала деловые контакты, кто-то предложил ее кандидатуру для замещения появившейся вакансии. На очередном заседании исполкома она была утверждена в должности, и, как бы в насмешку, в тот день в Беринговском районе установилась такая погода, что семья Экэнэу без помех перебралась в Анадырь.