— Вы полагаете?
— Я полагаю, что здесь нужен другой человек.
— Гм…
Чепков доверительно понизил голос:
— Как вы думаете, Леонид Иванович, кого бы нам выдвинуть на предстоящих выборах?
Греков окинул его оценивающим взглядом:
— А если вам предложат место декана?
— Мне? Право, даже в голову не приходила такая мысль. Но если коллектив сочтет возможным, я сделаю все…
— Так вот, вам никогда этого не предложат! — сказал Греков ледяным голосом.
— Позвольте, я…
— Что, вы? Вы просто забыли, где находитесь. Университет не цыганская ярмарка, а научные работники не купцы, которые торгуются за спиной у всех.
— Я вас не понимаю…
— Зато я вас хорошо понял. Честь имею! — Греков грузно поднялся и кивнул головой на дверь.
***
Закрыв заседание кафедры и выждав, когда сотрудники покинут кабинет, Воронов подошел к большому магниту и, откинув крышку расшивочной панели, начал осматривать связки проводов, питающих обмотки гигантских сердечников. В кабинет неслышно вошел Бойцов.
— Что задумался, Юрий Дмитриевич? Воронов захлопнул панель:
— Понимаешь, Семен Алексеевич, ничего ведь не стоило сделать так, чтобы при всяком произвольном обесточивании вся эта махина сразу же автоматически отключалась. А вот не сделали…
— Да… И в установке Вадима этого нет. Так что верно ты сейчас поднял вопрос о технике безопасности. Не думает об этом молодежь.
— Не молодежь! Сам я плохо следил за этим. — Воронов сел за стол и, взяв лист бумаги, начал набрасывать схему автоматического отключателя.
В комнату вошел Стенин. Был он против обыкновения в пальто, видимо, не заходил даже к себе, и весь вид его выражал крайнюю степень возбуждения.
— Что же будем делать, — начал он почти с порога. — Что я должен доложить парткому?
Воронов отложил карандаш.
— Ты разденься сначала.
— До этого сейчас! — Стенин снял пальто и швырнул его на стул. — Ты читал акт, прежде чем подписывать?
— Просматривал…
— Что значит, просматривал? Это не пустячная бумажка! И с каких пор, скажи пожалуйста, заведующих кафедрами при таких чэ-пэ надо специально приглашать в партком?
— В партком я пришел бы, — ответил Воронов, — А вот с каких пор в университете начали практиковаться прямо-таки жандармские методы «расследования»? Всех допрашивают, не допускают людей к работе, опечатали помещение…
— А ты думал, вам спасибо скажут за то, что произошло вчера?
— Я думал, это наше общее несчастье…
— Чье это, общее? Ты вот только «просматривал» акт комиссии, а я изучил его до последней строчки. И если хоть половина того, что написано там, соответствует действительности…
— Там почти все соответствует действительности, — хмуро ответил Воронов.
— Тогда это просто ни на что не похоже! Я не физик, но и мне стало ясно: только чудом избегали вы до сих пор несчастных случаев.
— Так бывает во всех лабораториях, где работают, — упрямо возразил Воронов.
— Оставь это! Работа — не война. Мы не имеем права подвергать необоснованному риску жизнь и здоровье людей.
— Риск не так уж велик. В лаборатории работают люди, знакомые с приборами. А несчастный случай может произойти и на кухне.
Стенин поднялся:
— Ты эти прибаутки брось! На кухне у плохой хозяйки может и кастрюля свалиться на голову. А здесь мы обязаны исключить все причины, которые могут привести к несчастным случаям.
Воронов также поднялся:
— Но пойми, что в лаборатории, где непрерывно переделываются, отлаживаются, регулируются все новые и новые приборы, просто невозможно предусмотреть случайности. Открытая панель магнита в тысячу раз опаснее, чем все эти «неприкрытые щитки», «незакрепленные провода» и другие мелочи, которыми напичкан акт. Но мы не можем не открывать панелей и не держать их открытыми под током. Этого требует работа.
— Тогда надо исключить всякую возможность того, чтобы к приборам подходили посторонние люди.
— Здесь не бывает посторонних. Студентов, работающих по теме кафедры, я не считаю посторонними.
— Хорошо. Тогда нельзя их оставлять одних с работающими приборами.
— В принципе я не согласен и с этим. А в данном случае не было даже такого «упущения». У магнита работал Стрельников. Только внезапное отключение энергии заставило его на миг отойти от прибора. И я не вижу в его действиях ничего предосудительного.
— В ректорате и парткоме смотрят на это дело иначе.
— А как смотришь ты?
— Там я защищал тебя насколько это было возможно. А здесь прямо скажу: я не согласен с тобой, несмотря на все твои доводы. На кафедре у тебя непорядок. Я имею в виду не только последний случай. И ты, и твои сотрудники пренебрегаете элементарными правилами техники безопасности. С этим надо кончать, Юрий Дмитриевич. И мы будем этого требовать тем более жестко, что сложные электрические приборы начинают появляться и на других кафедрах. Больше того, работники этих кафедр учатся у вас, берут пример, и если такое отношение к технике безопасности укоренится на всем факультете, за это не скажут нам спасибо. — Стенин взял пальто. — На днях ставлю этот вопрос на партийном бюро. Докладывать будешь ты. Говорить будем по-партийному.
Читать дальше