Владимир Корчагин - Путь к перевалу

— Нет, акт возвращать уже нельзя! — повторил Модест Петрович.

— И все-таки я беспокоюсь, как бы этот документ…

— Ну, это не наша забота. Чепков, надо полагать, предусмотрел все. Вы его знаете…

— Однако прежде вы остерегались прибегать к его услугам.

— Да, но в последние месяцы Иван Яковлевич показал себя человеком, на которого можно положиться. Люди познаются в беде, и я был просто тронут той поддержкой, которую он оказывал мне все это время.

— Ну, смотрите. Но каждый лишний свидетель…

— Чепкову я верю. — А что касается этой девчонки, то я полагаюсь на вас, Софья Львовна…

— О чем говорить! Только вот еще что…

— Да?

— Конкурс на место Мышкина, как вы знаете, уже объявлен…

— Да, в соответствии с положением. Однако трудно сказать, каков будет результат…

— Вот-вот! Можете не продолжать, мне эта формулировочка понятна. А сейчас я хотела бы знать поопределеннее, если все произойдет так, как вы задумали, вам также будет «трудно сказать», что станет с Мышкиным?

— Что за вопрос, Софья Львовна. Да если Воронова снимут, я гарантирую вам что угодно.

— А Стенин?

— Главное — Воронов. За ним полетит и Стенин.

— Хорошо бы так…

— Да. Но есть еще одно лицо, знающее об этом звонке…

Бенецианов полистал телефонный справочник и поднял трубку:

— Алло! Горэнерго? Это вас из университета беспокоят. Скажите, кто у вас дежурил… э-э… в понедельник?.. Да, да… Крылов? А когда он бывает?.. В отпуске? Уехал в деревню? Благодарю вас. — Модест Петрович положил трубку. — Вы слышали? Уехал в деревню. Прекрасно!

Иван Яковлевич закрылся у себя в кабинете, чтобы еще раз обдумать все, что произошло за последнее время. На факультете назревали важные события: Воронов, кажется, выходит из игры. Не зря он, Иван Яковлевич, втянул Бенецианова в эту «операцию» с актом. Был, правда, риск. Но в любом случае пострадал бы только Бенецианов. Кто поверит, что он действовал по совету Чепкова? И инспектор по технике безопасности у него в руках… Итак, дни Воронова сочтены. Но пора кончать и с Бенециановым. Момент самый подходящий. Недаром Чепков столько времени обхаживал своего «учителя». Предупреждение Горэнерго — это такой козырь, которым можно побить все. Не нужно только пускать его в ход раньше времени. Сначала — Воронов… А перед самыми выборами декана выложить на стол и эту карту. Нелишне к тому времени и документиком обзавестись — не может быть, чтобы в Горэнерго не осталось никаких следов.

Следует позаботиться и о другом. Кто возьмет на себя инициативу в подборе нового декана? Официально — Стенин. А фактически? Фактически при любых обстоятельствах не обойдется без Грекова.

Но как к тому подступиться?

Во-первых, Мышкин: он оскорбил Грекова. И стало быть, если дать понять Леониду Ивановичу, что он, Чепков, гонит Мышкина именно за это — а гнать его все равно придется — можно произвести соответствующее впечатление. Во-вторых, Бардин. Срок его аспирантуры истекает, а с диссертацией, кажется, не совсем гладко. Вакантной же должности ассистента у Грекова пока нет. Значит, если предложить Грекову взять Бардина вместо Мышкина, то это тоже заставит Леонида Ивановича задуматься.

«Итак, куй железо, пока горячо!» — Иван Яковлевич поднялся и вышел из кабинета.

Грекова он застал одного. Тот был явно не в духе, но отступать было поздно.

— Леонид Иванович, — начал Иван Яковлевич вкрадчивым тенорком. — У меня к вам просьба. Я, как вы знаете, объявил конкурс на место Мышкина. Его поведение перешло, так сказать, всякие границы…

— Та-а-ак… — протянул Греков, не поворачивая головы к собеседнику.

— И теперь встал вопрос о подборе кандидатуры…

— Вы же объявили конкурс.

— Конкурс — конкурсом. Но если пустить на самотек, сами знаете… В общем, я хотел бы с вами посоветоваться.

— Гм…

— Я слышал, Андрей Семенович не укладывается в сроки. Так, может, вы посоветуете ему принять участие в конкурсе. Я был бы рад…

— Но ведь он литолог, — коротко бросил Греков.

— Неважно! Пусть это временно, до защиты диссертации. Зато будет полная гарантия, что мы наконец-то избавимся от Мышкина.

Греков усмехнулся:

— Но вы же знаете, Мышкин — протеже Модеста Петровича.

Иван Яковлевич выпрямился:

— Пора нам уже не оглядываться на Бенецианова!

— Вот как!

— Да-да! Всем давно ясно, что это неисправимый консерватор. К тому же он не считается даже с мнением самых авторитетных членов Совета. Разве таким должен быть Декан факультета?