Борис Изюмский: Алые погоны. Книга вторая

Его товарищи — широкоплечий, массивный, но какой-то рыхлый Толя Мисочка, передвигавшийся так, будто он То одной, то другой ногой толкал мяч, и худенький, с кадыком на длинной, белой шее Виктор Карпов — молчали, пока Жорка трещал и жонглировал, и только с любопытством поглядывали на приезжих, словно присматривались, где у них уязвимое место. Они приходили уже однажды и тогда тоже выжидательно осматривались. Жорка тараторил без умолку:

— Мы же с тобой, Вовка, самые, можно сказать, древние друзья; помнишь, я тебя первый научил засунь пальцы в рот и скажи: «Дай мне пороху и шинель», а получалось — «дай мне по уху и сильней». Забыл? А как я тонул, уже пузыри пускать стал, а ты меня вытащил? Сзади схватил, чтобы я тебя не потянул на дно и к берегу приволок…

Жорка подошел к письменному столу Володи, несколько раз подбросил в воздух статуэтку и, поставив ее на место, ухватился за деревянный стаканчик для карандашей…

— И вам не надоела муштра! — вскользь кинул Виктор, снисходительно взглянув продолговатыми, темными глазами на Володю. — Я, например, не представляю себе жизнь по сигналу, и этот вечно затянутый доотказа ремень, и наглухо застегнутый воротничок. — Словно поддразнивая, он расстегнул еще одну пуговицу воротника, совсем открывая тонкую, в синих прожилках шею, а правой рукой в широком рукаве сделал такое движение, будто ввинчивал лампочку.

— Скука!

Володя и Семен не раз уже слышали подобные заявления от «штатских» ребят и всегда в таких случаях хотелось возражать, опровергать неверные представления о жизни училища.

— Муштры никакой нет! — сдвинул густые брови Володя и недобро посмотрел на гостя. И хотя он и Семен наедине не раз сетовали на повторявшийся изо дня в день распорядок училищной жизни и, конечно, и им временами бывало тоскливо, но сейчас Ковалев почувствовал обиду за училище, за все то, что стало так дорого ему.

— Скучать или нет — это зависит от самого человека, — убежденно сказал он. — А если есть дружба, ясна цель твоей жизни — скуки быть не может. Что же касается «доотказа затянутого ремня и застегнутого воротничка», то это — дело привычки. Я, например, не находил бы сейчас ровно никакого удовольствия в том, чтобы носить фуражку набекрень, брюки внапуск на голенища сапог, идти по улице, щелкая семечки.

— Крайности, — упрямо возразил Карпов.

— Ты, Виктор, неправ, — поддержал вдруг Володю Мисочка, — в их жизни есть своя красота…

— Верно! — горячо подхватил Ковалев, — она в самой требовательности, в готовности немедленно выполнить приказ старшего… Нет, ребята, — миролюбиво заключил он, — хотите верьте, хотите нет, но мы никогда не жалеем, что решили стать военными. В конце-концов, каждый определяет путь по велению сердца («Это — слова майора Веденкина», — подумал Ковалев, вспомнив своего преподавателя истории, и ему стало приятно).

— Как вам нравится такое стихотворение? — неожиданно для Володи вмешался в разговор Семен, до тех пор молчавший. Володя удивился, что Семен заговорил о поэзии — Гербов не был большим любителем ее.

— Это один из наших суворовцев написал, — пояснил Семен, и в глазах у него заплескалась хитринка.

Стихотворение было володино, он недовольно нахмурился. Семен читал выразительно, всем стихотворение понравилось, и это словно подвело итог спору, утвердило правоту приезжих.

… Неожиданно разразился ливень. Синяя туча подкралась откуда-то со стороны моря и обрушила на город стремительные потоки. Из окна было видно, как мгновенно опустела улица. Только по тротуару бешено промчался велосипедист в фиолетовой, прилипшей к телу майке, да обреченно мокла под акацией лошадь, запряженная в линейку. По телеграфным проводам, сбивая друг друга, скользили крупные капли, похожие на ртутные шарики.

Ливень прекратился так же мгновенно, как начался, снова выглянуло жаркое солнце, и когда товарищи вышли на улицу, плиты тротуара были совсем сухими, а стекла окон отсвечивали синевой.

Жорка Шелест потащил всех на школьную спортивную площадку. Дорогой тарахтел, хватая то Семена, то Владимира за пальцы:

— Состязание старшеклассников города… По легкой атлетике… Увидите, что такое наш высший класс…