Геннадий Падерин: Таштагольская история

А штрек же был совершенно пустой — заранее всех предупредили, чтобы без особой нужды тут не появлялись, — и в этом пустом штреке они двое — с лопатой, метлой и ведром — оказались как на сцене. Только с той разницей, что сцена имеет кулисы, за которыми можно укрыться.

— Здравствуйте, товарищи, — сказал с легким кавказским акцентом Тевосян, сопровождаемый группой работников министерства и руководителями рудника.

Смущенные Дубынин и его новый знакомый, ответив на приветствие, отошли к стене штрека. Однако министр не спешил пройти.

— Вы что, конюхами здесь работаете? — обратился он к ним.

— Я горный мастер, — не очень внятно пробормотал горняк.

Дубынин молчал, сознавая всю нелепость ситуации. За него ответил из-за спины министра директор рудника Семен Иванович Дегтярев.

— А это Николай Григорьевич Дубынин, научный сотрудник Института горного дела из Новосибирска.

Тевосян с любопытством поглядел на Дубынина, потом бросил насмешливый взгляд через плечо на Дегтярева.

— Кто-то мне говорил, что лошади в шахте уже не используются.

Тот молчал, потупившись.

— Бедность в самом голом виде надо министру показать, — продолжал Тевосян, — показать и потребовать, чтобы министр помог, а вы пытаетесь спрятать ее, да еще и ученого на помощь привлекаете. Как будто он не найдет лучшего применения своим силам!

И заговорил с Дубыниным:

— Значит, из Новосибирска? А здесь часто бываете?

— Довольно-таки часто.

— И что, уже родились какие-нибудь идеи?

— Так, по отдельным элементам технологической цепочки. А общее…

— Общее пока не ухватывается? — подсказал Тевосян. — Не отчаивайтесь, на это нужны годы. А скажите, Николай Григорьевич, кто вам здесь, на месте, из числа работников рудника помогает?

— Да никто не отказывается…

— Вы не поняли меня: я имею в виду не просто содействие, а участие на равных в вашем научном поиске. Есть такие люди?

Дубынин почувствовал, что не может сдержать довольную улыбку: получалось, у него одинаковые с министром мысли по поводу организации научной работы на рудниках. Позабыв о нелепой метле, о ведре, которое продолжало оттягивать руку, не думая, что, быть может, злоупотребляет временем министра, он принялся рассказывать о создаваемой вот как раз теперь совместной исследовательской, или, как ему еще хочется ее назвать, научно-производственной, группе. Она формируется из числа специалистов рудника (четыре-пять человек) и научных сотрудников Института горного дела (один-два). Итого — целый, можно считать, батальон рыцарей науки. От института в данном случае будет пока один он, Дубынин. Естественно, по-прежнему наездами. Группе, освобожденной от всех иных дел, предстоит заниматься опробованием и внедрением новой техники, разработкой рекомендаций для создания новой технологии, проведением необходимых опытов, обучением авангардного звена рабочих навыкам применения новой технологии…

— Институт зачисляет всю группу в свой штат? — живо поинтересовался Тевосян.

— Нет, Иван Федорович, — донесся из-за спины министра голос Дегтярева, — группа будет в штате рудника, на полном нашем содержании. За институтом — научное руководство.

— Вот это правильно, — поддержал Тевосян. — Надо, чтобы здесь, на руднике, эти люди воспринимались как свои, только тогда можно ждать результатов, только в этом случае будет действовать предложенный Николаем Григорьевичем метод…

Он помолчал, на мгновение задумавшись, добавил с ободряющей улыбкой:

— Метод ПС — Подумаем Сообща. Так, Николай Григорьевич?

— Так, Иван Федорович, — кивнул Дубынин.

Из окна гостиничного номера хорошо видны два огромных колеса на верхней площадке копра шахты, на высоте 25-этажного дома. Они одинакового размера, одинаковой формы (со спицами, как у тележных колес) и оба в непрестанном вращении: от мелькающих спиц рябит в глазах. И только одно у них отличие: вращаются колеса в разные стороны. Иными словами, если спицы одного в данную минуту торопятся по ходу часовой стрелки, то спицы второго непременно пойдут против, чтобы в следующую минуту, после небольшой паузы, проделать все наоборот.

Назначение у этих колес-блоков простое: перепускать через себя толстенный канат с привязанным к нему скипом — железным ящиком, в котором поднимают из шахты руду.

Колеса попеременно вращаются то в одну, то в другую сторону, и, послушный их воле, скип то ныряет на полукилометровую глубину — на самое дно шахтного ствола, то, нагруженный рудою, взлетает вверх. Вниз-вверх, вдох-выдох, и при каждом выдохе — по двадцать пять тонн от земных щедрот.