Геннадий Падерин: Таштагольская история

— Этакую комиссию создают? — сорвался с будничного тона Дубынин.. — А вы говорите — верят!

— Никакая это не комиссия, — остудил Коваленко. — Просто в Министерстве считают, что опыт Таштагола достоин того, чтобы его тут же начали перенимать.

— Ну, если так…

После этого они все так же по-будничному согласовали, когда съедутся в Таштаголе, обсудили новосибирскую и Новокузнецкую сводки погоды и дружески буркнули друг другу:

— До встречи!

Но, положив тогда трубку, Дубынин сбросил с себя маску будничности и так грохнул обоими кулаками по столу, что дзенькнули оконные стекла.

— Разрешили!..

Долгим был путь к этому рубежу, к этому апрелю: семнадцать лет! Семнадцать лет поисков, где всем находкам хватило бы места на ладони, а разочарований не утолкать и в грузовик, семнадцать лет борьбы с сомнениями — своими и чужими, с противодействием — вольным и невольным, с устоявшимися представлениями, с инерцией, и инертностью, семнадцать лет, обросших, как репьями, недоброжелателями и одновременно подаривших убежденных сторонников, единомышленников, последователей, друзей…

Тогда, семнадцать лет назад, формируя в Таштаголе первую совместную научно-производственную группу, он, конечно же, не мог со стопроцентной уверенностью сказать, что такая форма оправдает себя. Не было стопроцентной надежды. И тем более не возлагали на группу особых надежд горняки. Даже после того, как она начала действовать — в первый год работы, — еще хватало косых взглядов. Да и сам ее руководитель Карл Адольфович Кристин, здешний горный инженер, не раз жаловался Дубынину:

— Вроде и без дела не сидим, а сделанного не видно.

Эта убийственная формула с особой силой утвердилась в сознании таштагольских плановиков и финансистов. Начальник планового отдела Смирнов не раз заявлял во всеуслышание:

— Чистые нахлебники эти исследователи: триста пятьдесят тысяч рублей за год спустили, а пощупать нечего!

Трудно сказать, как бы все повернулось, если бы не самая энергичная поддержка тогдашнего директора рудника Дегтярева. Семен Иванович, как никто другой, понимал значение проводимой работы. И именно от него исходил совет — сесть за арифмометр и прикинуть-прибросить в рублях-копейках, какие выгоды извлек рудник, воспользовавшись рекомендациями исследовательской группы. Дубынин произвел подсчет и оказалось: каждый рубль затрат обернулся сторублевой прибылью.

После этого Смирнов перестал называть их нахлебниками.

Вскоре опыт Таштагола был перенесен в Темиртау. Созданная на здешнем руднике научно-производственная группа уже шла не на ощупь, у нее была четкая программа, а главное — ее не воспринимали как инородное тело, ей была обеспечена поддержка коллектива.

Прошло время, такие группы родились на рудниках Шалыма, Шерегеша, Абакана и стали опорными пунктами Института горного дела, как бы маленькими филиалами дубынинской лаборатории. Теперь не один Дубынин, а все сотрудники лаборатории участвовали в работе этих рудничных форпостов.

Но родившийся в Таштаголе метод ПС оказался не просто жизненным, он помог вовлечь в активный творческий поиск научно-производственные группы. Вот когда Дубынин начал по-настоящему обрастать сторонниками, единомышленниками, друзьями.

Новая технология не выковывалась сразу в том виде, какой предстанет глазам экзаменаторов. Нет, она версталась по элементам, по отдельным звеньям, которые нанизывались на общий стержень, на сквозную идею, принадлежащую ему, Дубынину. Он заложил основы и ряды элементов, а потом к ним стали присоединяться все новые и новые, разработанные последователями.

Элемент к элементу — складывался технологический процесс, человек к человеку — круг авторов. Постепенно образовался коллектив, которому оказалось по силам замкнуть цепь, объединить разрозненные звенья. Создать нечто целостное, единое, комплекс, систему. Не случайно слово «система» фигурирует в авторском свидетельстве, где коллективное их изобретение получило несколько тяжеловесное, зато исчерпывающее наименование «Способ разработки мощных рудных месторождений с помощью системы непрерывного этажно-принудительного панельного обрушения с вибровыпуском руды».

На титульном листе авторского свидетельства напечатано: «Авторы изобретения: Дубынин Николай Григорьевич и другие, указанные в прилагаемом описании».

Другие — это Виктор Андреевич Коваленко, Виктор Демидович Шапошников, Владимир Никифорович Власов, Дмитрий Сергеевич Салищев, Павел Тихонович Гайден, Константин Сергеевич Шкитов.