Иван Рахилло - Тамада

…Они вышли на улицу в первом часу ночи. Шофёр тащил художника, обняв его за талию. Тамада держал под рукой снятый со стенки почтовый ящик и пьяно приветствовал всех встречных и поперечных.

* * *

Проснулся Шубейко на другой день на чьей-то чужой постели с противным ощущением во рту. Чертовски болела голова. В комнате не было ни души. Проклиная себя и тамаду, больной и разбитый, художник потащился домой. Ему было стыдно за бессмысленно потраченные сутки.

Проходя переулком мимо соседнего дома, он неожиданно услышал через раскрытое окно знакомый голос тамады:

— Друзья, поднимем тост за тот белый цветок, который, украшает наше общество, за хозяйку дома!

Да, он не ошибся… Тамада уже орудовал в другой компании, спаивая и отрывая от работы других людей. Сплюнув с досадой, художник торопливо пошагал дальше, будто боясь, что его могут снова пригласить за стол. А вслед ему долго доносился зазывной голос тамады:

— За милых женщин, прелестных женщин!..

* * *

И вот как однажды проучили тамаду. Дело происходило на борту парохода. Команда пловцов направлялась на водные соревнования в город Куйбышев. Вместе с другими, соблюдая самый строгий спортивный режим, всё лето готовился к этим соревнованиям и Шубейко. Пловцы сидели в буфете и пили кофе. И вдруг в дверях появился он, всеобщий знакомый, Яша-Аркаша.

— Друзья, сколько лет, сколько зим! Выпьем? — с места в карьер предложил он, весело потирая ладони.

Шубейко подмигнул ребятам.

— Как, товарищи, поддержим?

— С большим удовольствием! — хором отозвалась вся команда.

— Эй, графин водки и четыре бутылки коньяку! — хозяйски распорядился тамада. Он быстро разлил коньяк и водку и привычным движением поднял вверх свой бокал.

— Друзья, выпьем за тот белый цветок…

— …который всегда украшал наше милое общество! — дружным хором подхватили ватерполисты и, подняв тамаду на руки, с песней выбросили его через борт в воду, в набежавшую волну. Вместе с бокалом. В сером роскошном костюме.

Шубейко видел, как его подобрала лодка. Яша-Аркаша долго грозил вслед пароходу мокрым кулачком. А пловцы смеялись.

С тех пор Шубейко ни разу не встречал тамаду.

В письмах они обращались друг к другу с самыми нежными именами. Разрывая её конверты, он с жадностью перечитывал всё письмо от начала до конца. Наоборот, она не сразу распечатывала его конверты, а сперва прятала их под подушку, потом долго рассматривала на свет, стараясь угадать, какие ещё неиспользованные ласковые слова придумал он для своей любимой. Сердце трепетно билось в груди, глаза туманились от счастья: да, несомненно, она любила и была любима. Далёкий, нежный, мужественный Ромео!

Они познакомились на юге, в доме отдыха. Она любила заплывать далеко от берега, и равных ей в этом не было. Но однажды в море её настиг и обогнал незнакомый парень: он шёл классическим кролем. Его сильные руки уверенно выбрасывались из воды, а вытянутые стройные ноги размеренно рубили воду, оставляя за собой кипящий след черёмуховой пены. Он обошел её шутя. Она попыталась догнать его, но он, как миноносец, стремительно уходил вперёд.

На берег они вышли вместе уже знакомыми. Это было чудесное зрелище: широкоплечий, загорелый юноша в белых плавках и хрупкая, но сильная девушка, почти подросток, с тонкими сильными руками и упругими формами тела. Высыхая на солнце, они исподволь разглядывали друг друга.

— Ромео и Джульетта! — с восхищением произнёс кто-то из отдыхающих. Так их и прозвали. А вообще его звали Петей, а её Любой. Люба жила на Урале, Петя работал в Москве, в редакции «Последних известий по радио».

Они провели в доме отдыха волшебный месяц, каждый день заплывая вдвоём до самого горизонта. Танцевали. Вечерами сидели на старой скамейке у моря, над самым обрывом, любуясь серебряной лунной дорожкой, а над ними в бездонном небе дружелюбно перемигивались весёлые южные звёзды.

Разъехались они с чувством неясной и смутной тревоги, поклявшись писать друг другу письма. И вот прошло более полугода. На краевых соревнованиях по плаванию Люба заняла первое место и поехала на Московский фестиваль. О своей поездке она не предупредила Петю, решив устроить ему сюрприз.

По заданию редакции Петя должен был передавать по радио свои впечатления о празднике с одной из площадей Москвы. Микрофон был установлен в конце бульвара на возвышении и замаскирован зелёными ветками. Петя волновался: он был впервые назначен на такую ответственную передачу. Все станции страны будут передавать его голос. Но самое главное — в маленьком далёком городке его услышит любимая Джульетта. Петя подбирал в уме наиболее выразительные слова и отдельные фразы, но на всякий случай он набросал предварительно на бумажку картину фестивального шествия. «Так оно будет верней», — решил он.