Иван Рахилло: Тамада

И вот однажды, возвращаясь с работы, подхожу к телефонной будке у арбатского метро. Гляжу, мой знакомый разговаривает по телефону. И мне невольно сквозь стекло всё слышно. «Дорогая, — говорит, — купил в Большой два билета. На «Лебединое». Но заехать не могу. Опоздаем. Буду ждать у подъезда!»

Раз на «Лебединое», всё понятно! Влюблён.

Спустя некоторое время еду я воскресным днём на речном катере в Химки. День чудесный. По радио музыка. Разные аргентинские танго. Вдруг вижу, знакомая спина!

— Жених?

— Он! Сразу узнал. Но не один. С ней вдвоём.

— Хороша?

— Блондинка. Пышные волосы. Сидят, прижались друг к другу. Молчат. Это уже верный признак: сердце к сердцу, и ничего больше в мире не надо! Порадовался я за парня.

— Ну, а цветы?

— Продолжает посылать… В другой раз увидел его вечером у входа в Центральный парк. Ходит, волнуется, то и дело на часы поглядывает. «Значит, свидание», — думаю. Дело у молодого человека идёт на лад. А сам про себя пожелал ему мысленно счастья в супружеской жизни за такую нежную и верную преданность в чувствах. Стою, издали наблюдаю. Но вот, гляжу, и она. Стройненькая, в нарядном голубом платьице. Вся сияет от счастья. Поцеловал он ей ручку и тут же в парк. И пошли, оживлённо разговаривая. «Скучают друг без друга, — думаю. — Молодость. Любовь. Дай бог!»

Под Новый год он опять отправил ей самую большую корзину белой сирени. А недавно входит в магазин радостный, возбужденный.

«Поздравьте, — говорит, — получил квартиру в новом доме. Возле университета. И приглашаю вас на торжество, как спутника и свидетеля моего счастья!» «Не иначе, — думаю, — на свадьбу».

— И вы, конечно, навестили их?

— Приехал на такси. С подарками. По молодому делу посуду им купил.

— Что же, свадьба состоялась?

— Увы! — развёл руками Василий Егорыч.

— Неужели разошлись?

— Опять не угадали.

Я с недоумением поглядел на Василия Егорыча.

— Ничего не понимаю: не женились, не разошлись?

— Они, батенька, уже восемь лет как женаты!

— Неужели?

— Да, да. И у них двое прелестных малюток…

— Значит, муж?

— Муж, он самый.

— И он посылал ей цветы и покупал билеты в Большой театр? Не может этого быть!

— Представьте!

— Не могу представить.

— Я тоже не мог. Но вот ошибся.

— И что же вы сделали?

— Немедленно поехал в магазин и отослал им корзину лучшей белой сирени, её любимых цветов. Вот почему я больше всего люблю белую сирень. За верность в чувствах…

И Василий Егорыч лукаво поглядел на меня поверх своих старых, довоенных очков.

Хитрый старик знал, чем удивить гостя.

— То-то, батенька!