Алексей Бондин: Лога

— К тебе не ходила еще…

— Ой! — всплеснула руками плотничиха. — Полинарья! Как твоей роже-то не стыдно? Побойся бога… Три куска сахару брала, так и не отдала… Забыла? Погоди, ненадолго, профорсишься. Только сейчас уж больно расшеперилась.

— Выкину! Выкину! Сегодня же выкину, — истошно закричала, краснея от злости, Полинарья.

— Да не надо, — возразила плотничиха. — Мы от этого не обеднеем, а вас, быть может, вырвет…

Долго бы еще ругались бабы, но им помешал сашкин отец — белобрысый, высокий и тщедушный человек с жиденькой бородкой:

— Варвара, будет!.. Айда домой! Раскудахтались!

— Не я, твоя жена кудахтает.

— Если ты, жабочка, — не унималась плотничиха, — не дашь заклик своему подорожнику, я сама тогда поймаю и накладу ему в штаны крапивы.

— Попробуй! Руки коротки, своего учи… Еще обзываешься.

— Варвара! Айда, говорят тебе, — внушительно крикнул плотник.

Он взял жену за руку и вытолкал ее со двора. Макар слышал, как плотничиха, ругаясь, захлопнула свои ворота. Через некоторое время закричал Сашка на чердаке:

— Мамонька, золотая, серебряная! Не буду… ой, не буду! Ой, право, не буду!

Крик Сашки сопровождался отрывистыми возгласами плотничихи:

— Вот!.. вот тебе! Вот тебе, бродяга паршивый! Вот тебе, варнак!

Макару стало жаль Сашку. Он забился глубже в сено и не откликнулся на зов матери. Полинарья ходила по двору и сердито ворчала:

— Погоди, никуда не денешься, придешь — я тебе спущу шкуру-то!

Под вечер неожиданно приехал с прииска Яков. Распрягая лошадь, он спросил:

— А где у меня сын?

— Скрылся куда-то.

— Куда? Как это?

— Ну, убежал… Порка вот ему будет…

Полинарья рассказала о ссоре с плотничихой.

— Ну что ж, вышвырнуть им семь гривен. Ай, сынка! — сказал Яков, — значит, наши в поле не робеют и на печке не дрожат? Ха-ха-ха!

Макар понял, что тятя приехал пьяненький и добрый.

— Ты мне его представь… где хоть, бери, а представь сына, — сказал Яков, — а то я с тебя семь шкур спущу… А белобрысому, этому кержаку-гроботесу, снеси семь гривен за окольницу.

Полинарья пошла на сеновал, чтоб дать лошади сена и, заглянув в угол, заметила ноги Макара.

— Ага! Вот ты где, молодец! — Полинарья врезала ему три увесистых шлепка. — Вот тебе, подорожник ты этакий!

Макар не заплакал. Он сердито вырвался из рук матери и убежал в избу. Отец, сидя за столом, дремал. Увидев сына, он улыбнулся пьяной улыбкой и поманил его пальцем:

— Ну-ка, иди сюда, сынок!

Макар подошел, недоверчиво, исподлобья глядя на отца. Яков притянул его к себе и, зажав в колени, ласково спросил:

— Ну, как дела, Макар Яковлич?

— Помаленьку, — несмело ответил тот.

— Молодец! Ты что это быком на меня смотришь? Тебя что, отдула мать-то?

— Нет.

— То-то… А с кем сегодня дрался?

— С Сашкой: он сам первый задирает, дразнится… Я его… я его… только уронил…

— Ишь ты!.. Ты, значит, сильнее?

Макар окончательно успокоился. Глаза его хвастливо блеснули. Шмыгнув носом, он стал рассказывать отцу:

— Я его как подшвырну!.. Он… он у меня в три перевертышка.

— Молодец!

От отца пахло водкой, и язык его немного заплетался. Он добродушно продолжал:

— А окольницу ты выбил у кержаков?

— Я… я нечаянно… я… я хотел в Саньку, а камень-то сорвался, да прямо в окно.

— Ну, вот… Ха-ха-ха, знай, мол, наших!.. А на рудник со мной поедешь?

— Поеду.

Вошла Полинарья. Сверкнув черными глазами, она укоризненно проговорила:

— Что тебя черти-то не во-время приволокли? Начал опять? Попало в карман-то?

— Ну, а что-ж?.. Ну, попало… Есть, да и знаем, где взять. Макарка, хошь я тебе золото покажу?..

Сопя, Яков достал из кармана увесистый сверток, замотанный в тряпицу, и развернул его:

— Смотри… Видал?.. Полинашка, смотри!

— А ну тебя… видала я. Хоть того больше, все равно пропьешь. Дома муки нету, а ты пируешь!

— Муки? Давно ли мешок крупчатки брали?..

— Брали, да все сожрали!

— Н-но?

Яков размотал кисет и выбросил на пол голубую пятирублевую бумажку.

Полинарья подняла.

— Только-то и есть! Как тебя не разорвало?! Раскошелился!

Макар с любопытством рассматривал золото, пересыпая его рукой.

— Эх, ты! Думаешь мне жаль денег? Есть, да и знаем, где взять!

Яков хвастливо выдернул из пачки кредиток серую двадцатипятирублевую:

— Макарка, видел, как деньги горят?.. Покажу.

— Не выдумывай, — испуганно вскричала Полинарья, подскакивая к Якову.

— Цыц!!! Гнида… Знай свое место у печи. — Он чиркнул спичку и поджег кредитку. — Гляди, как мы царю Лександру бороду подпаливаем.