Андрей Дугинец - Стоход

— А-а-а! Слушаешь и смеешься?

Олеся еще не умела притворяться и скрывать свои чувства, она действительно смеялась.

— Лапотница! Жрешь мой хлеб, носишь мое платье, учишься строить глазки моему мужу, да еще и смеешься над моим несчастьем?! — Выхватив из руки Олеси банку с охрой, хозяйка замахнулась ею.

Но тут подоспел Антон и вырвал банку. Евклазия Илиандровна обернулась и от удивления разинула рот. Антон спокойно поставил банку на перила крыльца. Хозяйка отступила к двери, изогнулась и только тогда зашипела:

— А-а-ах! Во-от ш-што! Вот оно ш-што! Урод! Квазимода! Грязный Квазимода! Вон! Вон со двора! — И убежала в комнату, гулко хлопнув дверью.

Антон, уже однажды пострадавший из-за странного, непонятного слова, догадывался, что оно более оскорбительно, чем все, что обычно говорят люди в перепалке. Он молча выпряг коня и пустил его на луг. Потом так же молча пошел в свой чулан, пристроенный за стенкой конюшни, и начал собирать пожитки.

Явился хозяин и стал уговаривать его не уходить. Рындин знал, что другого такого батрака не найти: работает за двоих, не пьянствует, никогда ни в чем не перечит.

— Я вам ничего не должен, — сказал Антон. — А работу я найду. Была б крэпка шея, а ярмо найдется.

Но тут вбежала Олеся, ухватилась за своего заступника, заголосила:

— Дядя Антон! Дядя Антон! Не уходите! Бронь боже, бронь боже! Не уходите. Кто ж за меня будет заступаться? Я тогда утоплюсь! Обязательно утоплюсь.

Антон уронил на пол свой узелок. И, положив тяжелые шершавые руки на вздрагивающие худенькие плечи девушки, задумался. За месяц они сроднились. Олеся казалась ему сестрой, дочерью, другом — всем, чего ему не хватало в его одинокой, нескладной жизни. И теперь он потеряет ее, может быть, навсегда…

— Добрэ. Будем вместе бедовать, — проговорил он устало.

Хозяин ласково улыбнулся Олесе, дал злот и ушел.

— Будь она не такая сатана, то жить можно бы, — тихо сказала Олеся, когда захлопнулась дверь, — хозяин у нас неплохой. Всегда веселый и щедрый.

— Э-э, голубонька, ошибаешься ты. Крэпко ошибаешься. Веселый он да щедрый только для себя. А для других страшней, чем она. Куда страшней.

Антон считал, что хозяйка не хитрее и не опаснее клуши. Хоть и много кудахчет, зато вся видна как на ладони. А вот что прячет за своей улыбкой Рындин, никогда не узнаешь. Этот будет приятно улыбаться даже тогда, когда наденет человеку петлю на шею.

— Добрый! — Антон сощурил узенькие подслеповатые глаза. — Такого убить, то бог еще тыщу грехов простит. Ты берегись его, Олеся. Не оставайся с ним в комнате одна…

Пришло лето. Ягод было еще больше, чем в прошлом году. Но собирать их Грише не хотелось. В лесу теперь чего-то не хватало. Даже в самых укромных уголках было как-то неуютно, пусто.

Выгнав коров на поляну, Гриша делал дудочку и подолгу играл. Играл с таким упоением, что забывал обо всем на свете.

Мелодии его, как и всегда, рождались сами собой. И была в них большая, не по летам глубокая тоска. Тоска о чем-то невозвратно потерянном, слишком рано оборвавшемся… Иногда Грише казалось, что то, чего он ждет и повсюду ищет, скоро найдется, явится сразу же, как только он доиграет песню. А уж когда оно явится — все вокруг оживет, преобразится. Все станет и родней, и дороже, и понятней. Но кончалась мелодия. За нею Гриша придумывал другую, третью, а то, чего он ждал, так и не приходило.

Так обманывает себя человек, заблудившийся в болотах. Идет он с грудка на грудок и все поспешает пробежать последнюю трясину. Но за этой последней начинается еще более вязкая и страшная. А там еще и еще. А та, за которой должен начаться желанный берег, все так же далека, как и в начале пути.

Однажды в полдень, когда коровы отдыхали в тени, Гриша услышал тихий шорох ветвей, почувствовал, что сзади кто-то крадется. Оглянулся и увидел бородатого старика, одетого в грязное серое рванье. Незнакомец стоял за кустом ольхи и манил его пальцем.

Гриша испугался и, схватив торбу, хотел было нырнуть в кусты, но услышал торопливый шепот:

— Гриша, куда ж ты?

Голос показался знакомым. Но борода… такой густой, рыжей щетины Гриша нигде не видал. Но откуда чужой человек знает его имя? В лесу часто встречаются беглые арестанты, которых ищет полиция, нищие, бредущие от села к селу, словом, самые разнообразные люди. Но что за человек этот бородач?

Немного подумав, Гриша решил, что бояться ему нечего, раз это не приказчик и не стражник. Оставив свою торбу, он направился прямо к бродяге. А когда встретил взгляд его серых с теплой голубизной глаз, чуть не вскрикнул. Глянул по сторонам. Нет никого. Потом снова — в глаза бородача и прошептал одними губами: