Андрей Дугинец - Ксанкина бригантинка

Поздний вечер. В темной комнатушке тускло блестит крохотная лампочка самодельного радиоприемника-передатчика. Над прибором, согнувшись в три погибели, сидит Валерка и обеими руками сжимает наушники.

Счастливый вечер!

Кропотливо собранный приемничек хорошо ловит позывные искусственного спутника Земли. Словно сверчок, монотонно и тревожно потрескивает он в темноте. Валерка с наслаждением слушает сигналы и мало-помалу отрешается от всего земного. Вот он уже там, на спутнике. И это он, Валерий Деревянкин, посылает сигналы всем-всем, кто остался на этой маленькой, чуть заметной с высоты Земле… Еще минута, другая, и он начинает передавать описание космических просторов, какими видит их сам…

А потом фантазия уносит его еще выше и дальше.

И вот он уже тревожно и требовательно зовет:

— Земля! Земля! Ты слышишь меня? Земля! Я Марс. Сообщаю последние данные о космическом корабле Королькова. Посадка совершена благополучно. Геологическая экспедиция на вертолете отправилась в Алмазное ущелье. Собраны первые пробы металла, неизвестного на земле.

Земля! Земля! Экспедиция просит выслать бурильную установку системы Секурова.

Земля! Алло! Алло! Я вас не слышу! Я вас не…

Дрогнула тонкая фанерная перегородка, отделявшая закуток «межпланетного радиста» от комнаты родителей. Тяжело хлопнула осевшая, перекосившаяся дверь. Валерка вздрогнул, мгновенно спустившись на бренную Землю. Насторожился. Вспыхнул желтый свет электрической лампочки, и сразу ощущение космоса исчезло, как сон от холодной струи воды.

— Сынок, это я! — послышался успокаивающий голос матери.

Валерка обрадовался, выбежал из комнатки.

— Мама, поймал! Поймал! Спутник! Хочешь послушать?

Мать сокрушенно вздохнула.

— Бросил бы ты свое радио. Отец придет, опять будет скандал. Ты уж его не зли. Пошел тебе за костюмчиком. Хотела сама. «Нет, — говорит, — сам куплю сыну костюм!» — И, горестно покачав головой, мать добавила с робкой надеждой: — Кто знает, может, и возьмется за ум.

— Мам, открой кладовку, мне нужно два гвоздика.

Из-под черного передника мать достала связку ключей и отперла несоразмерно огромный замок на небольшой фанерной дверце кладовки. Валерка взял в инструментальном ящике только два гвоздя. Мать тут же заперла дверцу.

— Есть хочешь? — спросила она, отпирая такой же старинный кованый замок на кухонном шкафчике.

Вместо ответа Валерка спросил:

— Мам, вожатая спрашивала, почему у нас столько замков, и все большие?

— А чего ей?

— Боится, что это я такой, что все от меня запираете.

— А ты бы сказал ей правду.

— Ну да! Чтоб все смеялись, говорили: отец у тебя вор, все от него прячете.

— Не вор, а пьяница! — поправила мать и горько вздохнула. — Да одно другого не лучше. Вора хоть тюрьма выправит. А этого — ни тюрьма, ни сума, ни нечистая сила!

В сенях что-то загремело, зашаркали по полу тяжелые шаги, послышалось глухое, хриплое покашливание.

Мать с сыном притихли и с ужасом смотрели на дверь.

Тяжело валясь с боку на бок, вошел отец. Кепка съехала на ухо. Синий, почти еще новый костюм в грязи, хотя дождя не было уже больше недели. Из кармана выглядывает зеленоватое горлышко бутылки.

— А-а-а, Лл-лука? Это ты Лл-лука — Длинная Рука?

В городке одно время околачивался лоботряс, который больше жил в исправительных колониях, чем дома. Звали его Лука. А за воровство прозвали Лука — Длинная Рука. Без всякой причины отец, когда бывал пьян, и Валерку называл этой презрительной кличкой. Валерку это оскорбляло. Но что он мог поделать!

— Вот, Лл-лука — Длинная Рука, я принес тебе гостинец.

И отец подал замусоленный леденец.

— А костюмчик?! — ужаснулась мать. — Неужели пропил?

Отец предупреждающе строго помахал пальцем перед глазами и вдруг запел:

— Дремучий пьяница ты, а не дубравушка! — стукнув его кулаком по лбу, вскричала мать. — Пропил всю получку? Где деньги? Дай хоть на хлеб!

— А-а-а, бунтовать? — сняв тяжелый широкий ремень, отец набросился на мать.