Андрей Дугинец - Стоход

Шелестит камыш. Ворчит, побулькивает за кормой вода. Гриша размечтался о том времени, когда они вылезут из долгов и он будет учиться в школе… Да не в простой, сельской, а в такой, где обучаются одни музыканты…

На широком заливе Стохода Гриша чуть не врезался в целую флотилию лодок, переплывающих речку.

Впереди всей процессии, на большой двухвесельной лодке, плыл старый косматый поп. Он стоял на середине лодки, устало размахивал кадилом и заунывно пел. Длинная пепельная грива его развевалась по ветру. На веслах сидел дюжий угрюмый парень. Следом, на рыбачьей душегубке, оборванный грязный мальчонка вез крышку гроба. На носу перед крышкой белел наскоро вытесанный топором осиновый крест. На рыжем челне, выдолбленном из целой колоды, стоял гроб с телом покойницы, обутой в лыковые постолы. Дальше дружной утиной стайкой плыло семь лодок, до предела нагруженных людьми.

Кто-то вполголоса пел, подтягивая попу. Кто-то тихо, неохотно голосил. Какая-то девочка глухо, надрывно рыдала. И никто ее не утешал, никто не успокаивал…

За всей этой процессией вплавь следовали мальчишки.

Один, видать самый отчаянный, наголо остриженный мальчуган, обогнав своих сверстников, вырвался вперед и даже поравнялся с лодкой попа. Он то и знай оглядывался и посвистывал черномазой лопоухой собачонке. Песик взвизгивал и поскуливал, но старательно шлепал передними лапами по воде и не отставал. Первыми достигли берега именно они, стриженый мальчуган и белый с черной мордашкой кудлатый песик. Заложив руки в карманы мокрых отцовских штанов, мальчишка стоял с победным видом. А пес отряхивался и вытирал морду о траву.

Когда поп вышел на берег, пес подбежал к нему и, ласково повиливая хвостом, начал ловить кадильницу: видно, считал, что косматый человек хочет с ним поиграть. Священник сердито топнул огромным сапогом. Песик удивленно и обиженно посмотрел на него. И хотя так ничего и не понял, поджал мокрый растрепанный хвост и спрятался за своего хозяина.

Священник, а за ним и весь народ, приплывший из-за реки, с тихим пением направились на холмик, на котором было старое, запущенное кладбище. Серые, в разные стороны похилившиеся кресты стояли густо и напоминали рукопашную схватку каких-то грязных, пьяных оборванцев.

Гриша знал, что жители Комор хоронят мертвецов своих на острове потому, что село стоит на таком низком месте, что раз копни лопатой и — вода. Ни погреба, ни могилы на этом болоте не выроешь. Но ему захотелось узнать, кто это умер. Остановив лодку возле кучки людей, собравшихся на правом берегу, он обратился к сухой горбатой старушке, которая, опершись на палку, смотрела за речку так, словно кого-то умоляла, чтобы и ее поскорее отвезли к месту вечного покоя. Старушка ничего не ответила.

— Перевезешь на ту сторону, так скажу, — вызвалась косматая девочка лет десяти.

— Садись, — не раздумывая, ответил Гриша.

За девочкой в лодку, как горох, посыпались ребятишки. Когда лодка отчалила, девочка сказала, что это умерла батрачка из Морочны. Тут ее муж был похоронен. А она пришла на могилку. Обняла могилку, заплакала да и умерла.

— Как зовут ее? — чувствуя, что к сердцу подступает холод, спросил Гриша.

— А у нее дочка осталась, — не обращая внимания на вопрос, продолжала девчонка. — Теперь она и без татки и без мамки, как я.

— Как зовут ее? Как зовут? — перестав грести, уже закричал Гриша.

— Маму зовут Антося, а дивчинку — Олеся.

Возвращаясь из Пинска с хорошей выручкой, Гриша припрятал два злотых и решил завтра же утром, как пойдет за коровами, занести деньги Олесе: ей же теперь совсем не на что жить. Он вспомнил все свои встречи с нею после драки с Савкой и проклинал себя за то, что постоянно чем-нибудь ее донимал. Последний раз виделись возле церкви. Олеся вышла из церкви с заплаканными глазами, но Гриша, не обратив на это внимания, спросил:

— Что, хрыстылася, молылася, на образы дывылася? На образы раз, а на хлопцив два раза?

Олеся ничего тогда не ответила, отвернулась и поспешно ушла. Может, после такой обиды она не захочет и говорить с ним.

Все батрачки завидовали Антосе и ее дочери, что аист вторую весну селился над их закутком. Уж это всем известно, что «бусько» приносит счастье в тот дом, на котором выводит птенцов.

Да зря завидовали бабы. Не дождалась Антося Басовская счастья, которое сулил ей аист, умерла. Да и Олесино счастье заблудилось где-то на болотах. На другой же день после похорон за нею прислал управляющий, чтобы шла к нему в прислуги отрабатывать долги своей матери.