Михаил Колосов - Карповы эпопеи

Но ничего, мало ли когда осталось что-то не съедено, не выпито, так что ж толку теперь горевать? Тем более — остальное уродилось хорошо. Наелись наконец досыта, ожили все.

Выручила землица, не пропали Карповы бессонные ночи, не ушел в песок труд его. Стоят в чулане мешки с зерном, ящик с фасолью, чердак забит кукурузными початками. В погребе картошка, солка разная. Во дворе два стожка — кукурузные бодылья и солома. Зачем бодылья свез, и сам не знает. Просто с перепугу перед голодом.

На следующую весну Карпов решил не надрываться с землей, хотел засеять небольшой кусочек — так, на всякий случай. Жизнь вроде налаживаться стала.

Вот тут-то и явился Авдей — шурин. Пришел, как змей-искуситель, стал уговаривать прочнее цепляться за землю. Выгодное это дело. Кто не дремал да поболе засеял — теперь только в потолок поплевывает.

— Отдай ты мне Ульянину швейную машинку, я ее обменяю на коня,— предложил Авдей.

— Машинка-то ее приданое, — сказал Карпов,— пущай сама... А потом — на кой нам конь?

— Глупый ты, Карпов. Ты смотри, как люди делают. Вон хоть твой сосед Григорий Иванович. Земли сколько нахватал? И лошадку купил уже. А он мужик умный, не то, что мы с тобой.

Авдей моложе Карпова, но шустрее его. Низенький, лицо простачка, глаза плутоватые, он шел по жизни как-то несерьезно, искал, где полегче да повыгоднее. Потому Карпов не очень доверял шурину.

— Григерий Иванович — старик. Ему в самый раз в навозе копаться, — сказал Карпов. — А я и в деле своей хлеб зароблю.

— На кой тебе то депо! — воскликнул Авдей. — Вставай, беги на работу по гудку, гни там целый день спину. А тут сам себе хозяин, никто тебе не указ.

Видать, здорово Авдея схватила за душу щедрость земли, учуял легкую жизнь на ней. Слушает его Карпов и где-то в душе начинает склоняться в его сторону. Вспоминаются весенние дни в поле, вечерняя летняя прохлада, запах скошенной травы, запах поспевающего хлеба. Конечно, все это ни с чем не сравнимо, в депо такого нет. Припомнился ему зайчонок. Маленький, большеголовый, с кулак ростом. Карпов его шапкой накрыл, поймал. Домой принес. Лето держал, кормил. Думал: вырастет — зарежу, все мясо будет. А осенью уже наелись всего, зайца жалко стало, отпустил на волю.

И еще вспоминается. Это когда уже хлеб пололи с Ульяной. Вспугнули перепелку с выводком. Брызнули в разные стороны желтые комочки — перепелята. Пропали, исчезли, сквозь землю провалились. А потом чуть не наступил Карпов на одного. Затаился бедняжка под листочком — ни жив ни мертв. Взял его Карпов, опустил в кепку, понес Марье показать.

Как радовалась Марья пушистому живому комочку, как бережно держала в пригоршеньке своей, как вымостила в пустом глиняном горшке травяное гнездышко для птенца и как плакала вечером, когда не обнаружила перепеленка в горшке, — вспомнилось все это Карпу, и на душе у него стало теплее, легче, сердце сделалось уступчивее.

Кончилось все тем, что Авдей унес Ульянину машинку.

Ульяна не очень возражала мужикам. Вытерла с машинки пыль, завязала ее в узел из старой скатерти, — бери.

— Не горюй, сестра, — ободрил ее Авдей. — Разбогатеем — ишо не такую купим. Ножную, ногой крутить будешь, а руки свободные.

Ульяна только рукой махнула, не очень она надеялась на своего брата.

Но тот, видать, на этот раз знал, что делал. Не обманул и не промахнулся. Недели на две скрылся с машинкой куда-то из поселка и вернулся с лошадью. Привел Карпу во двор, завел в маленький, не приспособленный для этого сарай, привязал.

— Ну, вот, — сказал Авдей, — будет нам на двоих. А живет пущай у тебя.

Растопырился Карпов, раскорячился: одной ногой в депо стоит, другой — на Поповой даче. Не знает, на какую ногу опереться, не решит, какую ногу снять, к какой приставить. С депо сроднился, жизни без него не мыслил. А оказывается, можно и иначе хлеб свой добывать — прямо самому, на земле. И кроме всего, на земле как-то вольготней, свой труд виднее...

Раздирается Карпов на две половины: все больше в землю врастает и за депо держится, не отцепится никак.

Но земля все же оказалась сильнее, бросил Карпов депо, сделался целиком крестьянином. В хлеву поросенок, телка-первогодка завелась, купил кой-какой инвентарь: плужок, борону с чудным названием зигзаг.

Года три или четыре хозяйничал Карпов, привыкать уже стал, как вдруг жизнь подбросила ему новую задачу: объединяться в ТОЗ начали. Пришли и к Карпу представители, объясняют, спрашивают.

— ТОЗ организуется. Ты как? Будешь единоличником или со всеми вместе?