Даниил Краминов - Сумерки в полдень

Андрей Петрович озабоченно оглядел своих помощников, встретил такие же озабоченные взгляды, ободряюще улыбнулся, сверкнув золотыми подковками зубов, и посоветовал не сидеть без крайней нужды в полпредстве: надо встречаться, говорить, убеждать и, конечно, узнавать. Узнавать как можно больше. Сам он собирался навестить «уэлльского льва» — Ллойд-Джорджа, который в последних речах требовал тесного союза с Россией. Сомову предлагалось встретиться с Эрнестом Бэвином: «босс» крупнейшего профсоюза подталкивал, хотя и очень вяло, друзей-лейбористов осудить Чемберлена за его вояжи к Гитлеру. А Звонченкову — отправиться в Форин оффис и попробовать выяснить в отделе печати тайну появления странного «опровержения».

— А вы, Илья Семенович, — повернулся советник к Ракитинскому, — свяжитесь с группой Черчилля. Нам важно знать, что теперь черчиллисты собираются делать: действительно выступят против правительства или ограничатся, как обычно, напыщенной декламацией?

Ковтун, встретив взгляд Андрея Петровича, вскочил, вытягиваясь с армейской строгостью.

— Продолжайте поддерживать контакт с военными властями, Александр Никодимович, — сказал ему советник. — Англичане стараются выпытать о наших оборонных приготовлениях побольше, а о своих сказать поменьше, но вы попытайтесь узнать: они на самом деле готовятся к военным действиям или только создают впечатление, что готовятся?

Цепкий взгляд советника задержался было на лице Антона, но тут же скользнул на соседа, и Антон подумал, что, вероятно, ему не доверяют, коль даже в такие напряженные дни его обошли поручением. Он двинулся к выходу первым, едва закрылось совещание, но в зале его остановил Горемыкин.

— Вернись, Антон! Андрей Петрович зовет.

В кабинете Антон выжидательно остановился у двери: советник продолжал разговаривать вполголоса с Грачом. Лишь отпустив того, Андрей Петрович жестом пригласил Антона подойти к столу и сесть. Коротко спросил, как он чувствует себя в Лондоне, и, не дослушав его, напомнил:

— Вы говорили, что познакомились в Германии с Фоксом. Удалось вам встретиться с ним?

— Нет еще, — виновато ответил Антон. — Не удалось ни встретиться, ни поговорить по телефону. В редакции Фокс бывает редко, а идти в «Кафе ройял», где он проводит время, я не осмелился.

— Почему? — удивился Андрей Петрович, откидываясь на спинку кресла. — «Кафе ройял» посещается местными и иностранными журналистами, дипломатами и дельцами, артистами и художниками. Место шумное и дорогое, но для нас доступное. Туда можно и нужно заходить и, если представится возможность, заводить полезные знакомства. Учтите, что вас сюда не в светелке сидеть прислали, а работать. Работа же у дипломата — в основном в общении с людьми.

— Хорошо, Андрей Петрович, я пойду туда и попробую поймать Фокса.

— Попробуйте, попробуйте, — повторил советник и, склонившись над столом, добавил: — Постарайтесь встретиться с ним и поговорить об одном интересном деле. — Он помолчал и нетерпеливо продолжил: — Мы получили из Москвы сообщение, что недавно в Брюсселе агент Круппа фон Зюндер встретился с агентом Виккерса-Армстронга лордом Овербэрри. Они договорились о том, что будут поставлять друг другу те виды оружия, которые производит один концерн и не производит другой. Англичане будут снабжать немцев аккумуляторами для подводных лодок и самонаводящимися торпедами, а немцы англичан — приспособлением для прицельного бомбометания с самолетов.

Фокс должен заинтересоваться этой сделкой, — продолжал Андрей Петрович. — Он любит все сенсационное, а сенсационней этого трудно что-либо придумать: военные концерны обязуются снабжать друг друга оружием, которое наиболее опасно для их собственных стран. Если Фокс вытащит сделку на свет божий, поднимется шум. Тут многим известна близость семьи Чемберленов к Виккерсу-Армстронгу, и общественность спросит, какова же роль премьер-министра в этом деле.

— Хорошо, Андрей Петрович, я встречусь с Фоксом и скажу ему о сделке, — с торопливой готовностью проговорил Антон.

— Но сказать надо так, чтобы на тех, кто узнал об этой сделке в Брюсселе, не пала тень подозрения. Их надо беречь. Понимаете?

— Да, конечно, — с еще большей поспешностью согласился Антон, подумав о Жане-Иване: вероятно, он и был тем самым человеком, которого следовало беречь.

— Да, конечно, — с усмешкой повторил его слова Андрей Петрович. — А как вы думаете это сделать?

— Скажу, что узнал в Берлине, я ведь только что оттуда.