Иван Петров: Мои границы

— Теперь что? Ходят корабли, и еще сколько их будет! А что было после ухода Врангеля? Ничего не было, ничего! Обломки, мелюзгу со дна моря поднимали и на них плавали, но разве моряк так может? Шли слухи, что наши корабли под чужим флагом стоят, ремонтируются, команду нанимают…

— Откуда вы об этом узнали?

— Сорока на хвосту принесла. Все она, сорока… Собрались мы, моряки, все обсудили и старшего к начальству направили. К тому, который в кораблях пуще хлеба нуждается. Наш старший тому начальнику докладывает, что имеем мы такую охоту добрый наш корабль из иностранной неволи высвободить и в Одессу пригнать. Тот, конечно, отказывает. Но узнав, что корабли в нейтральных водах, не устоял против искушения.

Уходили группами по два-три человека и не в один день. Шли порознь, каждый своей дорогой, но курс держали один. В намеченном пункте постепенно собрались и там вроде бы случайно познакомились. Заграничные господа нам препятствий не чинили, и к чему бы? Раз мы у белых служили, в «зеленых» тоже с большевиками дрались, значит, свои мы, проверенные, и им нужны, потому что и своих смутьянов развелось у них предостаточно. И нужны мы им еще и как самая безотказная и дешевая рабочая сила…

Слушал рулевого из команды баркаса, вспоминал рассказы кронштадтцев, возвращенцев из Финляндии, которые тоже могли бы сказать: «Мы были им нужны как самая дешевая и безотказная рабочая сила». И думал: все-таки победили мы, на радость себе и угнетенным мира. И буржуазные страны начали признавать нас, но от нормальных государственных с нами отношений уклонялись, не хватало им даже купеческой добропорядочности в торговых сделках. Военные корабли Черноморского флота, угнанные врангелевцами, ржавели на приколе в портах Франции, а Чехословакия периода Масарика и Бенеша приняла заказ на изготовление и поставку нам нескольких сотен тысяч кос, простейших крестьянских, но когда эти косы, оплаченные золотом, поступили, они оказались негодными, изготовленными из мягкого металла, вроде жести для консервных банок. К тому же упаковочные шнуры были с «начинкой» — сильнейшей детонирующей взрывчаткой…

Моряк закурил, и повествование продолжалось:

— Трудное это дело. Бывало, припасы кончались, а делец, за бесценок захвативший корабль, с ремонтом тянул и выйти в море не торопился. Другие бы на нашем месте с голода или со скуки подохли, но мы, моряки, — народ дела. Помаленьку своих людей на корабль устраивали, по специальности самых нужных и знающих, а те, конечно, опять же наших, чтобы к выходу в море в команде была хотя бы половина наших людей, особенно из тех русских моряков, которые на нем раньше плавали, по глупости пригнали его в чужой порт и только на чужбине поумнели. И настал день, когда мы вышли в море и повернули корабль на Одессу.

— Как это удалось?

— Совсем просто. Шкуры, что на корабле оказались, были поодиночке заманены в трюм, к рулевому и вахтенному своих приставили, офицерские каюты взяли под охрану, чтобы зря из кают не высовывались, сигнализацию и телефонную связь с капитанской каютой малость попортили. После этого два или три человека с гаечными ключами в руках зашли в каюту капитана для переговоров. Тот набросился:

— Что вам угодно, господа матросы? Почему ко мне без вызова? — и за сигнальный шнур хватается.

— Нам, господин капитан, угодно, чтобы вы помористей взяли, наш курс прямо на Одессу.

Капитаны разные бывают. Этот был из толковых, догадливых и трусливых.

— Значит, вам, господа, курс на Одессу? Сделаю, сейчас дам команду, — и руку к телефону протягивает.

— Не трудитесь, господин капитан. Курс верный взят — на Одессу.

— Понимаю, господа. На палубу мне можно выйти?

— Неразумно, господин капитан. Штормует, как бы не смыло…

Непонятливые тоже попадались, и приходилось им гаечный ключ с малого расстояния показывать.

— Сколько же вы кораблей вернули?

— Немало, но разве только я и наша группа? Сколько раз в газетах писали, как забунтовавшие команды сами возвращали корабли в разные порты. Не читали, что ли? Разно это делалось. Одни гнали суда из заграницы, другие поднимали их со дна моря, ремонтировали, латали, так из ничего вроде бы возродился наш Черноморский торговый флот. Мал хотя еще, но флот!

Корабли появлялись, но недоставало обученных судоводителей. Одни — в заграничных портах, у других — года вышли, а кое-кому кораблей и доверять нельзя. Николаевское мореходное училище уже в советские годы отказывалось обучать морскому делу людей из народа: «Российское судоводительство всегда дворянским делом было, его привилегией, и кухаркиным сыновьям недоступно. Обучать таких не обучали и обучать не будем».