Ольга Туманова - Убийство в стиле эссе

- Что это за тема у твоей статьи, что тебя на схоластику потянуло? Грязь на руках - и заказное убийство.

- Я не о грязи. Я о жизни. Мы все время вынуждены кого-то убивать. Микробы, вирусы. И мы, как правило, не вегетарианцы. Как подумаешь, в какой ауре мы существуем:

Дверь скрипнула, заглянуло осторожное лицо Першина, и Ляхов, довольный возможностью прервать ушедший в ненужную плоскость разговор, поспешно поднялся со стула:

- Прошу, Владимир Иларионович. Чай чудесен. Как и наша милая хозяйка. Но мне, к сожалению, - и, не договорив, отправился восвояси.

Евгений Яковлевич Крохин, врач-психотерапевт, шустро поднялся из-за стола навстречу Ляхову.

Невысокий и щуплый, был бы он похож на Шмакова, если б не глаза: маленькие буравчики живо сверлили собеседника.

В кабинете стоял табачный туман. Уловил Ляхов и запах хорошего коньяка.

- Однако, - весело сказал Ляхов, пожимая протянутую руку врача. - Табак, коньяк и женщины, и за это еще и платят, причем недурно.

- А: - отмахнулся врач. - Устал. Вхожу в моду. Сегодня просто табуном.

- И все - дамы? - улыбнулся Виктор Николаевич, с удовольствием погружая тело в комфортное кресло.

- Если бы, - вновь отмахнулся Крохин, резким движением открывая шкафчик. Те хоть знают, чего им не хватает: дела, любви или подруги. А вот их опекуны!

Крохин поставил на столик поднос с бутылкой коньяку и стопками, крутанулся к холодильнику и, открывая дверцу, обернулся:

- Да ну их! Они у меня вот где, - Крохин провел ребром свободной руки по горлу и засунул голову в холодильник. - Выдавай свой детектив.

Массажный душ бодрил икры ног, и вода в ванне пенилась, напоминая игру океана.

Виктор Николаевич прикрыл глаза, и лежит он, раскинув руки, на безбрежной водной глади, и океан поглаживает живот, бедра, грудь.

И женские руки массируют плечи.

Зинаида, ассистентка Крохина, бестия. Хороша, особенно волосы (густые, длинные, цвета спелой ржи), и васильковые глаза. И такая гордячка.

Всякий раз, заходя к Крохину и встречая Зинаиду, Ляхов думал: с такой переспать - будет и чем похвастать, и удовольствие. Но та и не глянет, пройдет в свой кабинет.

А сегодня Зинаида попросила ее подвезти. По дороге - заехать в универсам. Потом - донести продукты: решила использовать его и его машину по полной программе.

В награду предложила чашку кофе. Виктор Николаевич не отказался, и тут же с кухни раздалось жужжание кофемолки, и дивный аромат поплыл по квартире. Виктор Николаевич, как породистый пес, повел носом, определяя марку: Зинаида заваривала смесь: мокко, арабика и, кажется, колумбийский.

Кофе был хорош, но еще лучше был секс, такой спонтанный, незапланированный.

Подпортила удовольствие мысль о машине. Образ автомобиля, покинутого на промозглой улице, не оставлял Виктора Николаевича и в самые пикантные моменты.

Зинаида: Бестия! Только бы не проболталась Евгению.

Виктор Николаевич взял с полочки шампунь и переключил кран. Добавил горячей воды и стал мыть голову.

Крохин поддержал версию Шмакова. Правда, дал ее новое ответвление. По мнению психотерапевта, автор романа не насильник, а рядовой псих. Его нужно искать среди тех, кто поступает в больницы с попыткой суицида. Живой ли? Живой! У таких склонность к ложным суицидам. Их опыты неудачны: то доза лекарства мала, то вовремя скорая приехала - их цель, часто ими и не осознанная: привлечь к себе внимание.

- Хотя эксперимент мог оказаться и успешным, - усмехнулся врач, он был циник.

Чем-то Евгений похож на Шмакова. А Зинаида - на Нинель. Тоже - гордячка, а с кем роман? Со Шмаковым!

Ляхов усмехнулся пренебрежительно и вспомнил сумрачную фигуру, неласковый взгляд, голые замерзшие руки и: И сел. И струя воды обожгла колено.

- О, черт! - искривился Ляхов. И закрыл воду. И встал, протянул руку к полотенцу, стараясь не делать неловких движений, чтобы не потревожить видений: больной взгляд Шмакова, и его реплики по сюжету романа: у психа бывают минуты просветленья: Слезы Нинель, и ее заметки на полях, и тирада о всеобщей причастности к убийству: Странная молчаливость и подавленность Першина: Да, чутье Виктора Николаевича не подвело. Роман написала Нинель. Герой романа Шмаков. Осталось разгадать, что легло в основу: замысел Шмакова, его рассказы о подготовке преступления или его исповедь, покаяние: Замысел! Безусловно. Отсюда слезы Нинель, отсюда ее нервозность. Возможно, Нинель пыталась переубедить Шмакова и думала, что публикация романа его остановит, а возможно, полагала, что Шмаков лишь фантазирует, а теперь, когда убийство свершилось, вся жизнь Нинель может рухнуть в одночасье. Теперь ей нельзя признаться в авторстве романа: и Шмакову подпишет приговор, и себя сделает соучастницей преступления. И ее любовная связь со Шмаковым станет достоянием прессы. Нинель может потерять все: достаток, любимого, дочь, положение, работу и, может быть, свободу.