Александр Вельтман - Эротида

- Ее имя... - отвечал Г...ъ нетвердым голосом, - Вы подарили меня счастьем!.. - продолжал он, надевая на руку кольцо и целуя его. Но Эмилия не обращает внимания на его восторг. Она встала с места, вышла из комнаты... Что это значит? - думал Г...ъ. - Понимаю! порыв любви и испуганная скромность женщины... Вместо Эмилии вышла горничная девушка и объявила, что госпожа ее чувствует себя нездоровою и извиняется, что принуждена отложить поездку за город. А, плутовка! - думал Г...ъ, выходя и рассматривая кольцо, полученное от Эмилии. На нем было вырезано имя, но соскоблено... - Может быть, это имя... но все равно!.. что мне нужды до прошедшего! Золотые ключи от города высланы навстречу победителю, и город будет наш! Г...ъ идет домой. Для него необходимо рассеяние; взор его светел, он щедр за общим столом, он готов лить шампанское на голову тому, кто не пьет его. После обеда рассыпает он червонцы на стол, тасует карты; понтеры трещат колодами, выигрышные червонцы в банке; пошли углы, транспорты, темные, на все четыре, до первой убитой... - Ва-банк! - раздается в углу стола. Ротмистр вскидывает взоры. Это знакомец его, молодой человек. - А, мое почтение!.. Не хотелось бы на все, да нечего делать, за мной реванж. - Ва-банк! дама! - повторяет молодой человек. Г...ъ начинает метать... - Убита, - раздается в устах всех понтеров. - Нет счастья в картах! - Верно, вы слишком счастливы в любви! - говорит ротмистр, считая червонцы. - Правда ваша. Не угодно ли выиграть любовное кольцо... Вы, кажется, можете отвечать таким же... Я вижу у вас на руке. - Я на свое кольцо не играю, - отвечал Г...ъ, - но если угодно, ваше пойдет в пяти червонцах. - Может быть, вы дороже оцените это кольцо. Молодой человек снял кольцо с руки и бросил к ротмистру. Г...ъ взял его, взглянул на надпись: Эротида, 1811 года. Он вспыхнул, вскочил с места, схватил молодого человека за руку, отвел его в сторону и произнес задыхающимся голосом: - Где, сударь, взяли вы это кольцо? - Я, сударь, не обязан вам отвечать на ваш вопрос. - Вы должны отвечать, или я заставлю вас, сударь, отвечать на расстоянии четырех шагов!.. - И очень рад, принимаю ваш вызов. - Завтра же в 6 часов, сударь!.. - Не завтра, а сего же дня; теперь еще светло, сию же минуту! Там, сударь, где небо на земле! - Очень хорошо-с! Уверен, что вы там не будете так счастливы на rendez-vous (на свидании (фр.)) со мною!.. но секунданты? - Не нужно... к чему свидетели? Любовь не терпит их, и ненависть не должна любить! Прощайте, чрез полчаса я буду на месте. Молодой человек уходит. Знаю я вашу братью фанфаронов! -думает ротмистр. В положенное время он велит седлать коня, берет кухенрейтерские пистолеты, едет в Хиршеншпрунг. Молодой человек уже там. - На сколько шагов угодно? с барьером. - Вы вызывали меня отвечать вам в расстоянии четырех шагов, и я готов; но до смертельной раны, не иначе. Решимость молодого человека потрясла душу ротмистра. - Хорошо, хорошо! - отвечал он, - заряжайте пистолеты! Пистолеты заряжены, шаги отмерены. - Я вам, сударь, повторяю, - говорит Г...ъ, - извольте мне отвечать на вопрос, сделанный вам, и дело обойдется без крови. - Ответ уже в дуле, сударь, извольте повторить ваш вопрос выстрелом! Г...ъ навел курок, молодой человек также. Он подошел к самому барьеру, целит в ротмистра медленно. Г...ъ не выдержал, спустил курок, и пуля впилась в грудь молодого человека. Он упал па землю, бросил пистолет, сжал рану рукою. - Убил! - вскричал Г...ъ невольно, подбегая к нему. Молодой человек приподнялся, сорвал с себя накладные волоса и произнес замирающим голосом: - Оставьте... помощь ваша бесполезна и для соперника вашего и для моей соперницы... - Эмилия! - вскричал Г...ъ, падая па колена. - Нет, не Эмилия... а забытая тобой... Эротида... про щай!.. - Эротида! - едва промолвил ротмистр. Чуть внятное про щай повторилось. Последний луч солнца исчез за горою; казалось, что ночь торопилась накинуть черный покров на отжившую Эротиду.

- Вообразите же себе, - говорил мне Г...ъ в 1818 году в М....е, - был же я столько слеп, что не узнал Эротиды в Эмилии и Эмилии в этом отчаянном офицерике Мамоновского полка. - Что же сделали вы с этой несчастной? - спросил я, смотря с ужасом на этого человека. - Похоронил собственными руками в волнах Эгера! Воз вратившись в Карлсбад, я на другой же день слышал новость городскую: повсюду рассказывали, что прекрасная пациентка скрылась неизвестно куда с одним молодым человеком, моим соперником, испугавшимся вызова на дуэль... Аделина долго дулась на меня, однако же мир был заключен; она рассталась с маминькой. На границе России, в первой церкви, стал я с нею около налоя, дьячок подал нам в руки свечи, отпел панихиду вместо венчанья... Теперь не знаю, как проживает она в Могилеве на Днепре.