Елена Ткач - Тентажиль

— Похоже его… — шепнула Юля.

— Слушайте, а может не надо наш подарок вешать туда… ну, на эту дверь! — сказала Мура. — От неё у меня прямо мороз по коже! Ну её, давайте лучше так вручим, я бумагу подарочную принесла и ленточку.

Она подошла к двери, приподнялась на цыпочки, сняла жалобно звякнувшие полые трубочки — «живой ветер» и принялась аккуратно завертывать в золотистую глянцевую бумагу.

Они все спустились в зал и оглядели сцену, подготовленную к торжеству. Посреди неё торжественно пустовало высокое кресло, перед ним ковром стелилась самобранная скатерть, а позади наискось высилась недавно законченная дверь из последнего действия пьесы. Дверь, за которой по замыслу Метерлинка таилась смерть!

Ее сколотили из толстенных досок пятидесяток, обстругали, ошкурили и покрыли морилкой. Это был единственный конструктивно выделенный элемент декораций: сцена была пуста, её украшал лишь задник из грубого холста, и только в пятом действии должна была появиться дверь, точно из ниоткуда. До того она скрывалась за натянутым полотном из холста, а когда свет вырубался, полотно быстро снимали, и дверь вдруг выступала из темноты. Слабо высвеченная софитом, мрачная дверь на башню… Из-под планшета сцены — из подземелья — к ней вели ступени, и Игрэна по замыслу режиссера, со свечой поднималась на сцену по этим ступеням, в отчаянии пытаясь отыскать Тентажиля. Она старалась приоткрыть дверь, найти в ней хоть малую щелку, но напрасно. Дверь не поддавалась.

Федор Ильич придавал особенное значение этой двери, он говорил, что она — само воплощение рока. Все действие как бы подводит к ней — к неумолимой преграде, губящей все надежды. От одного её вида должно становиться не по себе… Надо сказать, рабочие постарались на славу: даже вблизи это сооружение производило жуткое впечатление. А уж из зала…

«Зрители просто в штаны наложат!» — констатировал Степ, и с ним все без слов согласились. Не дверь, а настоящий монстр! Она была сделана по особому чертежу — отец Степа просчитал все с таким расчетом, чтобы сооружение казалось значительно мощнее и выше, чем на самом деле. Да плюс освещение — уж сколько режиссер колдовал над ним…

И теперь включили боковой софит со специальным фильтром, который давал эффект какого-то зловещего мертвого света. От него на лицах пролегали глубокие тени, искажая черты почти до неузнаваемости… Юлька все вертелась у двери, поправляя гирлянды цветов. На обратом пути она попросила Степа остановить машину, побежала в поле, чтобы нарвать ромашек и колокольчиков, сплела из их длинные гирлянды и украсила ими мрачную дверь. Честно говоря, от этого та выглядела ещё мрачнее.

Таша заметила, что Юля, как приклеенная, все торчит возле этой двери.

— Юлька, что ты все вертишься там, оставь ты свои цветы — и так все классно! Иди лучше к нам. Ох, никак не придумаю, куда блюдо с шубой поставить…

Но Юля, словно её не слышала. Она все ходила кругами возле двери и что-то шептала ей, тихонько и нежно поглаживая…

— Гляди-ка, задабривает! — ухмыльнулся Степ, кивнув Егору на Юлькины странные действия, напоминающие какой-то магический ритуал.

— Она её боится, — хмуро бросил Егор.

— Кого, двери? — не понял Степ.

— Ну да. На её месте я бы тоже боялся.

Это правда, Юля боялась. Боялась смертельно. За дверью таилась смерть.

Нет, не её, конечно, а Тентажиля. Но ведь она так старалась — она вошла в роль!

Вот шагнет туда и… Что будет дальше, Юля не знала. И только молила, чтобы её пощадили…

— Ребят, чего дядя Федор целый день там один наверху? — не выдержал Егор. — Мне это не нравится. Может, плохо ему или случилось что… Пошли, надо его позвать! Уже семь часов.

Страшный грохот раздался над головой. На миг показалось, что рушится крыша. Гром! Он ударил так внезапно, подкрался так близко, точно хотел напугать их до смерти. Девчонки взвизгнули, присели от страха, ребята подскочили на месте и принялись поносить грозу самыми распоследними словами, пытаясь за бравадой и руганью скрыть испуг.

Прежде они при девчонках так никогда не ругались и сами не понимали, в чем дело… Но ощущение близкой опасности стало вдруг таким явным, что захотелось немедленно кинуться бежать под проливной ливень, в грозу — не страшно, лишь бы подальше отсюда…

— Ладно, рванули наверх, — решил Егор. — Подарок у кого? Взяли? Тогда — вперед!

— Погодите, а торт? — остановил всех Степ. — Надо же свечки зажечь. И вообще — хорошо бы, чтоб неожиданно было, это ж сюрприз… О, придумал!