– Ты, княжна, ошибаешься… Тут нет ничего такого… Очистить – это обычное выражение… Да и Мануил Сергеич, – он опять ошибся, – я уверен, и в мыслях не держал обидеть нас.
– Эх, ваше превосходительство! До обид ли мне, чтобы их распространять! – сказал Лифанов, принимаясь выливать на блюдечко вторую половину чая из стакана. – Меня только не обидьте. Ведь шутка ли сказать: с поста обижаете. Все: «выеду, выеду, найму в городе квартиру», а сами ни с места. Усердно прошу, ваше превосходительство, уезжайте послезавтра, только уж так чтоб непременно.
– Послезавтра, милейший, невозможно! Никак невозможно! – пожимал плечами Пятищев, продолжая теребить бакенбарды. – Послезавтра… Как я могу это сделать, если я еще не решил, куда я денусь! Ведь у меня семья…
– Ваше превосходительство, ведь вы мне в прошлый раз еще сказали, что вы наняли квартиру в городе.
– Да, я ездил туда, смотрел… Квартира есть, но явилась другая комбинация… Я не знаю… я еще не решил, не обмозговал, но мне кажется, что я уеду за границу. Куда-нибудь в Дрезден… или в маленький захолустный итальянский городок. Там жизнь дешевле… гораздо дешевле. Да и культурнее.
– Ну, за границу так за границу. Мне все равно. А только, пожалуйста, послезавтра, потому послезавтра я сам решил переезжать сюда.
– Невозможно, мой милейший, никак невозможно. Не могу же я так скоро, мой многоуважаемый, – заговорил Пятищев, поднялся со стула, взял Лифанова за плечи и прибавил: – Прошу вас, убедительно прошу от своего имени, от имени дочери и от имени княжны, отсрочьте нам наш выезд еще на две недели. Ну, на неделю…
– Ваше превосходительство, да ведь уж сколько раз я вам отсрочивал, сколько раз предупреждал, а теперь надо и честь знать. Не могу я больше ждать, не могу! И не просите! – возвысил голос Лифанов и в волнении начал гладить бородку.
– Напрасно ты, Лев, от моего имени у него просишь и унижаешь меня, – заговорила дрожащим голосом старушка-княжна. – Ничего я у него не прошу и никуда я отсюда не выеду, пока меня отсюда силой не вышвырнут. Но силой… тогда посмотрю я, что будет. Ведь есть же защита для беспомощной женщины, дворянки, родовитой княжны. Есть губернатор, есть выше… Я не знаю, как ты стесняешься… Ведь губернатор тебе отлично знакомый человек. Ты принят у него в доме, он сам бывал у тебя. Съезди к нему, объясни… А не можешь ты, так я поеду.
– Княжна, ты не понимаешь, ты не знаешь… Ты женщина… Ничего тут нельзя сделать… Все по закону… – бормотал Пятищев. – Все на законном основании… Господин Лифанов теперь полный владелец имущества, а не я… И если мы живем еще в усадьбе, то благодаря его доброте и любезности.
– Да-с… вот они с понятиями к жизни и правду говорят, – подхватил Лифанов. – И купчая, и исполнительный лист у меня в кармане, – хлопнул он себя по боку.
– Вздор! Пустяки! Молчите! – закричала княжна.
Она поднялась с места и в сопровождении мопса гордо вышла из столовой.
V
– Девушка они, ваше превосходительство, – снисходительно кивнул на удалявшуюся княжну Лифанов. – Хоть и пожилой человек, а все же девушка, потому и без настоящего разумения в словах. Всегда за чужой спиной, и другие за них рассуждение имели, а они не касались. Ну, им и дико теперь: как это так чужой человек в их имуществе хозяином стал?
Пятищев слушал и молчал. Ему было совестно за поведение княжны, за ее наивность, что она позволила себе горячиться и говорить несообразности. Лидия Пятищева сидела и не понимала, кто справедлив – тетка ли ее, княжна, или Лифанов, говорящий так кудряво и своеобразно.
– Еще стаканчик чаю не прикажете ли? – обратился наконец Пятищев к Лифанову, видя, что стакан чаю пуст.
– Очень вами благодарен, ваше превосходительство, выпить не расчет, – отвечал Лифанов. – Чай – не порох, не разорвет. Но по нашему-то делу надо как-нибудь конец сделать, и я уж вас покорнейше прошу к послезавтра уехать отсюда.
Пятищев вскинул на Лифанова глаза, слегка затуманенные слезами, и произнес:
– Отсрочьте еще на одну неделю, мой милейший. Вы сделаете доброе дело.
– Не могу, ваше превосходительство. Терпел, терпел и уж перетерпел! Довольно.
Лифанов сделал рукой решительный жест. К нему подошла Лидия Пятищева, взяла его пустой стакан и спросила:
– Так прикажете вам налить?
– Позвольте, барышня, позвольте… Но вот с папенькой-то вашим я никак сговориться не могу. А на скандал лезть не хочется. Лучше же ладком… Честь честью… Вы вот что, ваше превосходительство… Вы во флигелек для управляющего покуда переезжайте. Ведь там у вас теперь никто не живет, управляющего не держите.
Читать дальше